Важнейшим положением древнеегипетской религии была вера в последующее телесное воскресение человека: к вечной жизни предназначены не только души людей, но и их тела, которые будут восстановлены. Заупокойный ритуал, гробницы и гробничная утварь, заупокойные храмы, искусство бальзамирования свидетельствуют о твёрдом уповании древних египтян на восстановление всего человека (души и тела) после смерти. Сохранившиеся литературные памятники древних религий Междуречья резко контрастируют с древнеегипетскими. Представления о посмертной жизни человека в них предельно пессимистичны. Место загробного пребывания («чужая страна» – в шумерских верованиях, «страна без возврата» – в вавилонских) представляет собой мрачную, безрадостную картину томительного полусуществования. И праведников, и злодеев ждёт одна и та же горькая участь. Все награды и наказания получены уже в земной жизни, после смерти же люди переходят «в дом мрака, жилище Иркаллы, / в дом, откуда вошедший никогда не выходит, / В путь, по которому не выйти обратно, / В дом, где живущие лишаются света, / Где их пища – прах и еда их – глина, / А одеты, как птицы, одеждою крыльев, / И света не видят, но во тьме обитают, / А засовы и двери покрыты пылью» (Эпос о Гильгамеше). Души умерших томятся здесь без всякой надежды на воскресение или новое рождение. Путь к блаженному бессмертию богов для человека закрыт. Однако в «стране без возврата» существуют различные градации страдания: «С теми, кто имел большие семьи, кто пал в битве, с тем, кто достойно провёл жизнь, обращаются лучше, чем с остальными. Но всё же какие-либо ясные моральные и этические принципы, по-видимому, не действительны в инфернальном мире». Взгляды на посмертную судьбу человека, встречающиеся в верованиях ранних индоариев, смутны и противоречивы. У них не было особого учения о загробной жизни, тем не менее, они были убеждены, что смерть не означает конца: «После ночи – день; после смерти – жизнь. Существа, однажды возникнув, никогда не окончат своего существования». После смерти человек отправляется в царство Ямы, где душа облекается в сияющий духовный покров. Неясно, когда именно и каким образом первоначальная, более оптимистичная эсхатология индоариев стала претерпевать изменения, но постепенно представление о различных путях предков (рай и ад) сменяет взгляд, согласно которому человек после смерти обрекается на безвыходное мрачное существование. Образ Ямы приобретает черты грозного и беспощадного владыки мщения, его царство превращается из сияющей страны заходящего солнца в место подземного заточения. «Расставшаяся с телом душа – урван – на три дня задерживалась на земле перед тем, как сойти вниз, в подземное царство мёртвых, в котором правил Йима (по-санскритски – Яма)… В царстве Йимы души жили словно тени и зависели от своих потомков, которые продолжали пребывать на земле». В зороастризме присутствует идея блаженной вечной жизни, которая достигается благодаря соединению души с воскресшим телом, а также идея разных путей: вечное блаженство получают только праведники; грешников ждут вечные муки в преисподней.