Потом священник, стоя у престола Христова, приглашает верующих вместе с собой приблизиться душами и сердцами к Христу, таинственно пребывающему здесь, поклониться Ему, припасть в благоговении. Затем он, в предшествии диакона со светильником, совершает каждение алтаря, исходит из алтаря, кадит перед святыми иконами иконостаса и всего храма, кадит клиру и народу. Тем временем на клиросе поют начальный вечерний псалом. В начало всенощного богослужения православной церковью избран для пения 103-й псалом, в котором воспевается слава Бога – Творца и Промыслителя вселенной, открывается бесконечное величие Божьего всемогущества, премудрости и благости в устроении мира. После окончания хвалебного псалма священник входит в алтарь, затворяет царские врата. Молящиеся, стоя перед ними, как бы перед таинственной завесой, скрывающую от них славу Божью, представляют собой положение первобытных людей, изгнанных из рая за своё преступление заповеди Божией и просящих у Бога помилования. Но так как в христианском сознании воспоминание о сотворении и благоустроении мира Творцом и Промыслителем, о совершенствах новосозданных тварей соединяется с мыслью о нестроении, несовершенствах, нуждах, внесённых в Богом созданную жизнь грехом человека, то, естественно, благоговейное представление откровения славы Божьей в сотворении и промышлении сменяется в христианском богослужении молитвой о настоящих нуждах, которые выражаются в великой ектении (прошении). После неё следует пение «Блажен муж...» из первых трёх псалмов Давида. Содержание этих стихов выражает мысль о нравственных совершенствах человека и о религиозном служении Богу для усвоения блаженной жизни в Боге. В связи с содержанием предначинательного псалма, обращающим нашу мысль к началу бытия, к откровению Бога в делах творения, это пение церковного собрания из первых псалмов Давида перед затворившимися царскими вратами напоминает то состояние наших прародителей в блаженном жилище, когда они, получив от Бога откровение закона, определяющего путь их жизни перед Богом и условливающего вечноблаженную жизнь, были оставлены на время самим себе, чтобы осознать и свободно избрать однажды навсегда безусловную веру в Бога и верность Божией воле, как богоуказанный путь жизни. Это воспоминание первобытного блаженного состояния человека в раю и вскоре затем последовавшего изгнания его из рая по причине преступления заповедей Божьих заканчивается малой ектенией, призывающей верных к молитве о помиловании, заступлении, хранении, спасении Божьей благодатью, к преданности воле Божьей со всеми святыми, получившими спасение в Боге, и по их примеру. Затем следует пение стихов: «Господи, воззвах к Тебе, услыши мя....» и проч. Новый отдел ветхозаветных песнопений в составе всенощного бдения после «Блажен муж....» и малой ектении резко отличается от предшествующих и по тону, и по содержанию. Избираются из псалмов 140, 141, 129 и 116 стихи, выражающие мысль об отдалении и как бы сокрытии Бога от человека на недоступную высоту. Оказывается нужным всеми силами души взывать о внимании, которое отвращено, об услышании слёзной молитвы, которая не удостаивается благоволительного внимания любви. Человек в удалении от милости и любви Отца небесного лишён Божественного света, заключён в темнице, откуда и голос мольбы не доходит; он не дерзает и предстать перед Богом, потому что знает, что не может устоять. Он трепещет при одной мысли о том, если Господь обратит Свой испытующий, судящий взор на его беззакония. Одна надежда, одно основание молитве – бесконечная милость Божья, которая найдёт средство очищения, избавления от беззаконий. В этой мольбе слышится болезненный голос первого человека, за грех изгнанного из рая, отлучённого от лица Божьего, сознавшего свой грех, восчувствовавшего утрату отеческой любви Божьей, трепещущего перед грозящей темницей смерти, но не впадающего в отчаяние, ждущего спасения всеми силами, сознающего горестное состояние преступной души, потому что было слово обетования о спасении. Все стихиры на «Господи воззвах…» заключаются так называемым догматиком, т.е. песней во славу Божьей Матери, где раскрывается учение о воплощении Господа. При пении догматика совершается вечерний вход. Как бы в ответ на эти молитвенные возгласы души, чающей спасения, отверзаются царские врата. Священнослужители в предшествии светильника с кадилом, исходят северной дверью из алтаря и к окончанию пения богородичной или праздничной стихиры становятся перед отверстыми царскими вратами. Особенная знаменательность этого вечернего входа выражается возгласом священнослужителя «Премудрость! Прости!» Требуется напряжённое благоговейное внимание к этому отверстию царских врат, через которые открывается молящимся престол благодати, и к нему входит прямым, отверстым путём дерзновенно священнослужитель с молитвой за всех.