ВОПЛОЩЕНИЕ - Страница 7

Истинность и полнота божественной сущности (spiritalis substantia) Христа ясно вытекает из Её неизменности. Для доказательства истинности человеческой природы Христа Тертуллиан настаивал, прежде всего, на истинности телесного рождения Спасителя, говоря о том, что Слово Божье, «Луч Божества» (Dei radius), сошло во Святую Деву, в Её чреве облеклось плотью и родилось Человеком, соединённым с Богом. Посланный пострадать за людей, Христос обязательно должен был родиться, прежде чем умереть. Ведь умирает обыкновенно лишь то, что рождается. Тому, Кто намеревался действительно стать человеком вплоть до самой смерти, подобало облечься в ту самую плоть, которой свойственна смерть; но плоти, которой свойственна смерть, предшествует рождение. Тертуллиан уточняет, что Христос родился из самой сущности плоти (ex substantia carnis) Святой Девы, однако без участия мужского семени. Христос родился от Девы (ex virgine), из чрева Марии (ex Mariae utero), а не прошёл через Неё (per eam), как через некий канал, как это представляли себе валентиниане. Необыкновенное в рождении Христа, по его мысли, было лишь то, что Он родился от Девы бессеменно, иначе Он был бы только сыном человеческим, но не Сыном Божьим. Для того чтобы доказать истинность телесного рождения Господа, Тертуллиан пришёл даже к отрицанию приснодевства Божьей Матери, настаивая на том, что, став Матерью, Она перестала быть Девой: «Она Дева, ибо не знала мужа; но и не Дева, ибо родила; если Дева зачала, то через рождение своё сделалась брачной, по закону отверстого тела. Её следует, скорее, назвать не Девой, чем Девой, ибо Она стала Матерью как бы вдруг, прежде чем вступила в брак». Христос, облекшись в нашу плоть, сделал её Своей, а сделав Своей, Он сделал Её безгрешной. Он воспринял истинную человеческую плоть, а не подобие плоти; и Его плоть была равна греховной человеческой плоти только по своему роду (genere), а не по самому греху Адама (non vitio Adam); так что во Христе была та плоть, природа которой в человеке греховна, но грех в ней был упразднён так, что во Христе безгрешным было то, что в человеке небезгрешно. Не менее настойчиво Тертуллиан говорил и о полноте человеческой природы Христа, ведь Сын Божий стал целым человеком – плотью и душой, ибо воспринял не только человеческую плоть, но и душу. Здесь он также рассуждает согласно известному христологическому принципу: чтобы спасти душу, Христос воспринял её в Себя, поскольку она не могла быть спасена иначе как через Него и в Нём. Более того, душа Христа имела все три составные части, которые есть в душе каждого человека, – разумную, гневную и вожделеющую; но в отличие от обычных людей неразумные части Господней души были неизменно подчинены Его разуму и направлены в сторону добра и справедливости. Так, благодаря разумной способности Господь учил, рассуждал и приуготовлял для людей путь спасения, благодаря гневной – негодовал на книжников и фарисеев, благодаря вожделеющей – сильно желал есть Пасху со Своими учениками. Душа Христа радовалась, горевала, боялась смерти, смертельно скорбела, т.е. имела все природные действия, свойственные обыкновенной человеческой душе. Новациан учил, что Христос одновременно Бог и человек (et Deus et homo Christus Jesus). Он выражал единство Лица и двойство природ во Христе формулой «Слово Божие воплощённое» (Verbum Dei incarnatum). Таким образом, для Новациана было вполне ясно, что Сын Божий является Субъектом Воплощения – это подчёркивается выражением «один и тот же» (hunc eumdem), с которым соединяется представление о двух природах Христа: «Один и Тот же… как человек называется Сыном Давида, а как Бог – Господом Давида». Христос «был образован из соединения Слова и плоти» (ex Verbi et carnis conjunctione concretus). Кроме того, Новациан говорил о соединении Слова и плоти как «восприятии» плоти Словом (carnis assumptio, assumptio corporis), так что благодаря такой взаимной связи и плоть носила Слово Божье, и Сын Божий воспринял немощь плоти, которая была как бы Его невестой. Сын Божий, будучи образом Божиим (in forma Dei), принял образ раба (forma servi), т.е. стал человеком, и «благодаря рождению воспринял сущность плоти и тела, происшедшую по человечеству от рабства отеческих преступлений, в то время, когда Он истощил Себя (se exinanivit) и не отказался принять слабость человеческой природы (humana condicionis fragilitas)». Под истощанием Новациан понимает, во-первых, само человеческое рождение Христа через принятие на Себя образа раба (formam serui accipiendo); во-вторых, то, что Он снизошёл к оскорблениям и издевательствам, выслушивал угрозы и испытал поношения. При этом в отличие от Тертуллиана Новациан, даже размышляя о смерти Христа, ничего не говорит о Его человеческой душе. Наряду со схемой «Слово-плоть» христологическая мысль Новациана часто развивалась в рамках соотношения «Слово-человек», определяя образ восприятия человека Словом: «Слово (существовавшее), прежде всякой твари и рождённое прежде всякой твари, стало плотью и обитало в нас, то есть Оно восприняло того человека, который возник после всякой твари, и так в нём и с ним Оно обитало в нас, чтобы во Христе ни человек не исчез, ни божество Слова не отрицалось».

 



 
PR-CY.ru