Полемизируя с гностическими учениями, Ириней делает акцент на реальности плоти Христа. При этом он оставляет в тени духовную составляющую Его человечества. Эта тенденция, которая была развита современными ему апологетами и более поздними представителями Александрийской школы (Климент Александрийский и Ориген), способствовала формированию христологической парадигмы «Слово-плоть», в которой человечество Христа представлено плотью, воспринятой Логосом. Проявления психики в ней вторичны, предикативны, по отношению к плоти. Тертуллиан разрабатывал учение о Христе в полемике с различными еретическими доктринами – докетизмом, гностическими учениями Маркиона и Валентина. По мнению большинства исследователей, ему удалось достичь в христологии очень точных формулировок, предвосхитивших вероопределения Вселенских соборов V–VII вв.; его христология стала высшей точкой развития древней западной богословской мысли. В своих размышлениях о Христе Тертуллиан опирался на понятия и формулировки, характерные для тринитарного богословия, такие как «лицо», «сущность», «единство», «соединение» и др., рассматривая Слово Божье как самостоятельное Лицо (persona) и Субъект Воплощения. Утверждая это, он опирался на древние вероисповедные формулы: «Слово Единого Бога… было послано от Отца во Святую Деву и родилось от Неё, – Бог и человек, Сын Божий и сын человеческий, названный Иисусом Христом». Тертуллиан полагал, что Слово стало плотью, не превратившись в плоть, но облекшись в плоть. Формулировке «облечься в плоть» (induere carnem), которая в греческой форме встречается также в сочинениях Иринея Лионского и Климента Александрийского, он отдавал явное предпочтение перед подобными ей, но менее точными выражениями «облечься в сущность тела» (corporis substantia induere) или «облечься в человека» (hominem induere). Также для описания соединения двух природ во Христе Тертуллиан нередко пользовался ставшими впоследствии очень употребительными формулировками: «воспринять плоть» (carnem accipere); «стать плотью» (carnem fieri); «оказаться во плоти» (in carne fieri); «прийти во плоти» (in carne venire/procedere); «носить плоть» (carnem gestare); «носить человека» (hominem gestare). Понимание Воплощения как «облечения в плоть» следует из того, что Бог неизменен, ибо Он вечен. Превращение же есть уничтожение прежнего, ведь всё, что превращается в иное, перестает быть тем, чем было, и начинает быть тем, чем не было. Однако Бог не перестает быть Богом и не может стать иным. И Слово Божье есть Бог и пребывает вовек (Пс. 116:2). Итак, если Слово не допускает превращения, следовательно, надо понимать, что Оно так стало плотью, что существовало, являлось и было доступно зрению во плоти и осязалось посредством плоти. Но если Слово стало бы плотью благодаря превращению и изменению сущности, то Иисус уже был бы одной сущностью, составленной из двух (из плоти и Духа), или некой смесью наподобие сплава золота и серебра и был бы и не «золотом» (т.е. Духом), и не «серебром» (т.е. плотью), так как одно, перейдя в другое, образует нечто третье. Следовательно, и Иисус не будет в этом случае Богом, так как Тот, Кто стал плотью, перестал быть Словом; но не будет Он и человеком (т.е. плотью), ведь плоть перестала бы быть самой собой, если бы стала Словом; и из обоих произошло бы нечто среднее, скорее, нечто третье, нежели они оба. Но ведь мы находим, что Христос прямо назван Богом и человеком. Значит, Он одновременно является и Сыном Божьим, и сыном человеческим, поскольку, без сомнения, Он есть и Бог, и человек согласно двум Своим сущностям, которые различаются по своим особенным свойствам (secundum utramque substantiam in sua proprietate distantem), потому что и Слово есть не что иное, как Бог, и плоть – не что иное, как человек. Таким образом, Тертуллиан усматривал во Христе «двоякое состояние (duplex status), которое образовалось не благодаря смешению, но благодаря соединению двух сущностей в одном Лице (in una persona) – Бога и человека Иисуса». Это соединение двух сущностей в одном Лице без потери каждой из них своих индивидуальных особенностей Тертуллиан доказывает с помощью стоического учения о четырёх типах смешения: «соположении» (juxtapositio), «смешении» (mixtio), «растворении» (concretio) и «слиянии» (confusio). Он берёт в качестве основы для объяснения соединения двух сущностей во Христе тип «смешение», который означает взаимное проникновение двух или более тел целиком при сохранении присущих им свойств, как это бывает с огнём и раскалённым железом, когда оба тела целиком проникают друг в друга и остаются при своих свойствах. Именно в этом смысле Тертуллиан говорил, что Христос – это человек, соединённый (mixtus; букв. – смешанный) с Богом. По его мнению, вследствие единства Лица Спасителя возможно взаимоперенесение имён одной природы на другую, так что можно сказать: «Бог претерпел рождение в утробе Матери», «Сын Божий был распят», «Сын Божий умер», «Бог умалился» и т.д. Касаясь вопроса об истинности двух природ Христа, Тертуллиан дал замечательную по своей краткости формулу: Во Христе была «истинность обеих природ» (veritas utriusque naturae).