В годы Первой мировой войны вёл обширную переписку с правыми деятелями, пытаясь через их посредство повлиять на ситуацию. 5 января 1915 г. в письме к Н.Е. Маркову Вязигин предлагал способ снять аграрное напряжение, используя антигерманские настроения в обществе. Он отмечал, что «народ тяготеет к земле, а не к ограничению власти Государя. Удовлетворение этой тяги Царём должно быть первым и очередным делом, ибо искалеченные, потерявшие трудоспособность люди должны быть обеспечены не 2 руб. 50 коп. годовой пенсии, а по старинке – раздачей неотчужденной земли, отобранной у немецких колонистов, вознаграждение коих по мирному договору должно быть возложено на немцев. Иначе вся ненависть будет направлена на помещиков». 30 ноября 1915 г. в письме к князю Д.П. Голицыну (Муравлину) передавал настроения, царящие в среде простого народа в отношении власти: «Трудно сказать, кто более революционно настроен, правые ли низы или левые интеллигентские круги. Характерно, что недовольство объединяет и тех, и других, и сколько раз мне из правых уст приходилось слышать поговорку: рыба гниёт с головы. В глазах русских людей власть имущие позорно оскандалились». Монархические совещания 1915 г. прошли без участия А.С. Вязигина. На Петроградское совещание (Совещание монархистов 21–23 ноября 1915 г. в Петрограде), которое организовали сторонники Н.Е. Маркова, от Харькова были приглашены противники Вязигина. В адрес Нижегородского совещания (Всероссийское монархическое совещание в Нижнем Новгороде уполномоченных правых организаций 26–29 ноября 1915 г.), которое проводили сторонники А.И. Дубровина, он прислал доклад, но лично не поехал. В период подготовки к общемонархическому съезду в 1916–1917 гг. Н.Н. Тихонович-Савицкий включал профессора А.С. Вязигина, как одного из самых авторитетных местных деятелей, в состав предполагаемого Монархического Совета, но Съезд так и не состоялся. В январе 1917 г. Вязигин получил предложение от председателя Государственного Совета И.Г. Щегловитова войти в состав Совета с целью укрепления фракции правых, но, поразмыслив, отказался, сославшись на то, что желает продолжить преподавательскую деятельность. После февральского переворота, как и большинство монархистов, Вязигин отошёл от всякой политической деятельности. С приходом к власти большевиков он продолжал работать в университете, хотя и был отстранён от преподавания в народном университете. В начале апреля 1919 г. советом комиссаров высших учебных заведений («сквозом») Вязигин был отстранён от преподавания, лишён профессуры, а 13 мая (по старому стилю) заключён в тюрьму. И хотя революционный трибунал не нашёл за ним вины (по свидетельству В.П. Бузескула, «уже несколько лет, как он со свойственным ему пылом и рвением всецело отдавался науке и преподаванию в университете и на высших женских курсах»), тем не менее, его продолжали держать в заключении. О зверствах харьковской ЧК исследователям достаточно хорошо известно: именно она являлась главным распределителем арестованных советской властью. Отсюда жертвы направлялись в концлагерь, каторжную тюрьму и особый отдел. В тюрьме Вязигин читал лекции по средней истории своим соузникам. Один из них (его друг Я.А. Денисов) сообщал из тюрьмы, что в качестве гонорара Вязигин получал от них «гнилое яблоко и, кажется, кусочек полусырого буряка». В июне 1919 г. перед отступлением красных из Харькова большая часть узников тюрьмы и концлагеря были уничтожены, трупы были сброшены в яр и слегка присыпаны землёй. Деникинская комиссия три дня извлекала их из земли для передачи родственникам и для перезахоронения. Оставшаяся часть узников были вывезены в качестве заложников. В их числе оказались, прежде всего, члены ХОРС, представители дворянства, семьи промышленников, купцов (в том числе женщины, молодые девушки). Среди них находились Вязигин, профессор-протоиерей Н. Стеллецкий, профессор Я.А. Денисов. Сохранилось архивное дело «О лицах, арестованных губисполкомом и губернской чрезвычайной комиссией», из которого исследователям видно, что «профессор всеобщей истории, домовладелец, семейный» А.С. Вязигин был взят в заложники именно за свою прежнюю политическую деятельность как председатель ХОРС, о чём свидетельствует сохранившийся протокол допроса Чрезвычайного Военно-Революционного Трибунала, произведённого в Орле, куда из Харькова через Сумы отправили заложников. Протокол представляет собой машинописный текст без даты с резолюцией Фельдмана: «Заложник».