ВЕЧЕРЯ ТАЙНАЯ - Страница 4

С одиннадцатью учениками изображена тайная вечеря на поздней гравюре Альбрехта Дюрера (1471–1528 гг.), где запечатлён эпизод Евангелия от Иоанна (13:31–16:33) – так называемые прощальные речи Христа. У Иоанна этот эпизод начинается словами: «Он (Иуда), приняв кусок, тотчас вышел; а была ночь. Когда он вышел, Иисус сказал: ныне прославился Сын Человеческий, и Бог прославился в Нём» (Ин. 13:30–31). Прощальные речи воспринимаются учениками с благоговейным вниманием; евхаристическая чаша отодвинута с центра стола. Однако у Дюрера есть и традиционное, с точки зрения иконографии, изображение исторической Тайной Вечери – со всеми двенадцатью учениками (гравюра из его цикла «Большие Страсти»). Здесь Христос со светящимся крестообразным нимбом находится в центре прямоугольного стола. Иоанн, самый молодой из учеников, возлежит у Него на груди – «Один же из учеников Его, которого любил Иисус, возлежал у груди Иисуса» (Ин. 13:23), ученики – по обе от Него стороны; Иуда, которого мы узнаём по его традиционному атрибуту – кошельку, сидит с противоположной от Христа стороны стола, спиной к зрителю, его лица не видно, в соответствии с распространённым обычаем избегать изображать Иуду так, чтобы его взгляд мог встретиться со взглядом зрителя. Общее возбуждение учеников передаёт их реакцию на слова Христа, что Он будет предан одним из присутствующих. Исследователи подчёркивают, что приведённый анализ хронологии событий на Тайной Вечери даёт понять, что две гравюры Альбрехта Дюрера должны рассматриваться в хронологической последовательности: ранняя (1510 г.) – поздняя (1523 г.). Шедевром этого типа Тайной Вечери является фреска Леонардо да Винчи (1452–1519 гг.) в трапезной миланского монастыря Санта Мария делла Грацие, где запечатлён момент предсказания Иисусом предательства. Художник располагает Христа посередине прямоугольного стола (именно это место за таким столом является самым почётным). Все двенадцать апостолов помещаются по шесть с обеих от Него сторон. Иуду можно распознать среди учеников по его традиционному атрибуту – кошельку, который он сжимает в руке. Леонардо да Винчи отказывается от уже ставшей прочной к тому времени традиции изображать Иуду обособленно от остальных учеников с противопо¬ложной стороны (обычай так изображать Иуду установился в XIV в., а отдельные примеры такой композиции восходят даже к XII в.). Эскизы свидетельствуют, что поначалу он следовал традиционному композиционному принципу и помещал Иуду обособленно, имея в виду текст Евангелия от Иоанна (31:26), который иллюстрировали другие художники. И хотя он помещает Иуду на стороне Иисуса, резким поворотом головы предателя отводит его взгляд от зрителя. Принятая идентификация остальных учеников такова (слева направо): Бартоломей (Вар¬фоломей), Иаков Меньший (Младший), Андрей, Иуда Искариот, Симон (иначе – Пётр; позади Иуды), Иоанн. От Христа вправо: Фома (сзади), Иаков Зеведеев (Старший), Филипп, Матфей, Иуда Иаковлев (иначе – Фаддей), Симон Зилот. Искусствоведы говорят, что никто из художников не может сравниться с Леонардо да Винчи в передаче глубины и силы реакции учеников на предсказание Иисуса: мы словно слышим их возбуждённую речь (слова протеста, испуга, недоуме¬ния). Их голоса сливаются в некое музыкальное (вокальное) звучание, и группировка учеников по трое как нельзя лучше соответствует господствовав¬шему во времена Леонардо да Винчи трёхголосному вокальному складу музыки. В эпоху Возрождения тема Тайной Вечери, вместе с другими «трапезными» сюжетами из Нового Завета (Брак в Кане, Чудесное насыщение пяти тысяч, Ужин в Эммаусе), становится излюбленной в убранстве монастырских трапез¬ных. Фреска Андреа дель Кастаньо (1423–1457 гг.) украшает трапезную флорентийского монастыря Санта Аполлония; фреска Таддео Гадди (1290–1366 гг.) – трапезную флорентийского монастыря Санта Кроче. Об этой фреске горячо писал искусствовед Павел Павлович Муратов (1881–1950 гг.) в трёхтомных «Образах Италии»: «Для Кастаньо сами апостолы Господа не были такими бесстрастными героями, как те существа, с которыми соединялись в его мыслях гордость и слава Флоренции. В его «Тайной Вечере» изображены человеческие характеры, и в этом как раз заключаются её противоречия с законами монументального стиля. Но что за грозное и тревожное представление о человечестве выражено здесь! Глубокое недоверие друг к другу читается в глазах апостолов, и резкие черты их лиц говорят о неутихших страстях. Предательство Иуды не врывается здесь, как голос мирского зла, в святую и печальную гармонию последнего вечера. Оно родилось среди глубокой пестроты этой комнаты и этих одежд так же естественно, как тяжёлый сон Иоанна и разрушительное сомнение Фомы. Таким изобразителем высшего напряжения человеческой страсти, той энергии, в блеске которой уже неразличимы добро и зло, Кастаньо остаётся в немногих вещах, сохранившихся кое-где вне стен трапезной Санта Аполлония». Под влиянием Андреа дель Кастаньо несколько раз пишет свои «Тайные Вечери» Доменико Гирландайо (1449–1494 гг.).

 



 
PR-CY.ru