ВЕРА - Страница 3

Иначе говоря, почему бы не допустить, что объект религиозной веры является тем самым законом законов бытия, а вера, как глубинная установка теистического сознания, предполагает ему верность и доверие. Учения о религиозной вере, и её содержание в разных религиях формируются и разрабатываются в рамках религиозных систем, приобретая своеобразие, что обусловлено разным образом жизни верующих и разными их эмоциями. Но вера остаётся верой до тех пор, пока не приобретает форму догмата; тогда она уже становится знанием, феноменом культуры, коллективным интеллектом и социально значимым фактором. Поэтому трудно провести грань между верой и знанием. Атеисты считают, что вера в корне противоположна научному знанию, поскольку не нуждается ни в каких доказательствах, т.к. религия покоится не на данных опыта или доводах разума, а на божественном откровении и религиозных догматах. Их логика такова: конфликт между верой и знанием имел место уже в Древней Греции, а в период, когда христианство сложилось в законченную догматическую систему, отрицавшую знание и логическое мышление, обострился. Поскольку религиозные положения не могут быть логически объяснены, то христианские церковные авторитеты учили, что «высшие истины» доступны только вере, которая якобы выше знания и предшествует ему. Так, Августин Блаженный (354–430 гг.) утверждал, что задача богословия – познать в свете разума то, что уже принято верой. Богослов Ансельм Кентерберийский (1033–1109 гг.) заменил изречение апологета Тертуллиана (около 160–222 гг.) «Верую, ибо это абсурдно» своей компромиссной формулой «верю и понимаю». Такую же эклектическую позицию занял и Фома Аквинский (1225–1274 гг.), который говорил о «гармонии» между верой и разумом при приоритете веры. В XIII в. схоластическое направление средневековой философии стремилось к обоснованию религиозных догматов при помощи хитроумных логических построений. При этом ей невольно пришлось отвести некоторое место человеческому разуму и логическому мышлению, делать попытки «примирить» знание и веру, невольно выявляя нелепость религиозной догматики. Например, в связи с верой в то, что для Бога нет ничего невозможного, схоласты задавались вопросами: может ли Бог убить Самого Себя или сделать, чтобы дважды два не было четыре и т.д.? Попытки примирения науки и религии, в конце концов, превратились в попытки разграничения областей знания и веры. Уже средневековые номиналисты склонялись к мысли о необходимости размежевания прав веры и знания, что в конечном итоге привело к возникновению учения о двойственной истине, согласно которому то, что истинно с точки зрения богословия, может быть в то же время ложно с точки зрения философии, и наоборот. Сторонники этого учения говорили, что «истина веры» и истина знания отличаются друг от друга и вместе с тем друг друга не исключают. Некоторые богословы (например, Мартин Лютер) старались использовать учение о двойственной истине для наступления веры на знание. Однако целый ряд учёных и философов эпохи Возрождения привлекали это учение для доказательства независимости знания от веры. Так, Френсис Бэкон (1561–1626 гг.) выдвинул лозунг: «Знание есть сила» и доказал, что истину надо искать в данных опыта и наблюдений, а не в потёмках схоластики и в цитатах из священных книг. Быстрое разделение веры и знания связано с развитием капитализма, когда различные отрасли научного знания стали развиваться быстрыми темпами. Вместе с тем богословы спекулировали на трудностях науки, указывая на то, что существуют непреодолимые «границы познания» и что область веры начинается именно там, где кончается область знания. В этом отношении теология получила поддержку со стороны агностицизма (учение, отрицающее познаваемость мира) Иммануила Канта (1724–1804 гг.), который, по словам В.И.Ленина, своим учением об окончательных границах познания «принижает знание, чтобы очистить место вере». Если же исходить из постулата о потребности организма в тех или иных эмоциях, вырабатывающих те или иные вещества для мозга, то можно сказать, что эмоции верующих вырабатывают иные вещества, что эмоции атеистов. Однако потребность организма не ограничивается именно этими веществами, поэтому даже самые фанатичные верующие подвержены сомнениям, подчиняясь физиологическим потребностям, поскольку сомнения активизируют эмоции и благоприятно сказываются на интеллекте. Согласно атеистическим взглядам, характерной особенностью всякой религии является слепая убеждённость в существовании мира богов, духов, демонов и т.д. Однако и верующие, и атеисты боятся разрушить цельность своего мировоззрения, но это – психологический аспект проблемы. Религиозная вера имеет основы и предпосылки в отношении несвободы и зависимости и в то же время включает стремление превозмочь эти отношения. Она обеспечивает целеполагание и смыслополагание, имеет для верующих ценностное значение, соединяя в себе интеллектуальный, эмоциональный и волевой элементы; но при этом, как правило, всё же превалируют чувства.

 



 
PR-CY.ru