Летом 1925 г. епископ Вениамин был приглашён митрополитом Евлогием (Георгиевским) в Париж в качестве инспектора и преподавателя Православного Богословского института имени преподобного Сергия, а в 1926 г. принял от митрополита Антония (Храповицкого) назначение на должность начальника Богословско-пастырских курсов и законоучителя Русского Кадетского Корпуса, а также настоятеля русского прихода в городе Бела Црква на северо-востоке Югославии, но летом 1927 г. снова удалился в Петковицу. Здесь его застала известная «Декларация» митрополита Сергия (Страгородского). В решении непростого вопроса о принятии или отказе от «Декларации» он руководствовался не только соображениями церковной пользы, но и стремился разрешить этот вопрос духовно, совершая «сорокоуст» служения Божественной литургии, обращаясь за советом и благословением к насельникам Святой Горы Афон схиархимандриту Кирику (духовнику Пантелеимонова монастыря) и архимандриту Мисаилу (Сопегину). Служение «сорокоустов» в трудные моменты жизни – неотъемлемая черта духовного облика епископа Вениамина. Оставленные владыкой записи его переживаний во время «сорокоустов» исследователи считают чрезвычайно полезными и поучительными для православных христиан, особенно для клириков. Присоединившись к «Декларации», епископ Вениамин одновременно передал через митрополита Евлогия прошение об увольнении на покой и, получив из Москвы соответствующий указ, удалился в пустынный скит св. Саввы Сербского, где жил вдвоём с сербским монахом-подвижником. Этот скит находился близ знаменитого сербского монастыря Студеница. В скиту владыка подвизался в 1927–1928 гг., а в 1929 г. по благословению епископа Шабацкого Михаила принял настоятельство в Петковице, но уже осенью того же года был снова вызван в Париж митрополитом Евлогием и вновь занял прежний пост инспектора и преподавателя Сергиевского Богословского института. В 1930 г. после разрыва митрополита Евлогия (Георгиевского) с Московской патриархией и его ухода под омофор Константинопольского патриарха, епископ Вениамин (сохранивший верность церкви) должен был оставить институт, а вместе с тем и утратить то, чем дорожил каждый русский изгнанник на чужбине – кровом над головой и скромными средствами к существованию. По его инициативе собралась небольшая, но очень сплочённая группа прихожан, а в Париже было организовано Патриаршее подворье с храмом во имя святителей Василия Великого, Григория Богослова и Иоанна Златоуста. Посвящение главного престола он объяснял своей надеждой на то, что «как три партии православных христиан, оспаривавшие каждая преимущество своего главы (Василия Великого, Григория Богослова и Иоанна Златоуста), в конце концов, соединились вместе, воздав одинаковую честь святителям, так молитвами этих святителей и нынешнее заграничное разделение, имеющее в отколах от Матери-церкви чисто земные цели, оставит греховные начала и воссоединится с Единою патриаршею нашею церковью». В мае 1933 г. епископ Вениамин выехал в Америку, где должен был прочитать цикл лекций о Русской православной церкви. Заместитель Патриаршего Местоблюстителя митрополит Сергий (Страгородской), разрешивший эту поездку, дал ему поручение выяснить позицию митрополита Платона (Рождественского) по отношению к Московской патриархии.