Однако понимающую социологию интересуют здесь не физиологические, не чисто психические данности. Социология дифференцирует их по типам смысловой (прежде всего, внешней) соотнесённости действия, и поэтому целерациональность служит ей именно для того, чтобы оценить степень иррациональности действия. Только если определить субъективно предполагаемый смысл этой соотнесённости, можно было бы сказать, что понимающая социология рассматривает названные явления исключительно изнутри, однако не посредством перечисления их физических и психологических черт. Сами по себе различия психологических свойств в поведении не релевантны для социологии (т.е. не соответствуют уровню результатов поиска). Тождество смысловой соотнесённости не связано с наличием одинаковых «психических» констелляций (случайностей, возникших из-за стечения обстоятельств). Макс Вебер принимал разделение научного знания на науки о природе (естественные) и науки о культуре (социальные). Естественные науки используют генерализирующий, номотетический метод, формулируют общие законы и на их основе каузально объясняют природные явления. В социальных науках применяется индивидуализирующий, идиографический метод, поскольку интерес исследователя направлен на своеобразное, особенное в общественной жизни, и он имеет дело с изучением духовных процессов. Науки о культуре стремятся, прежде всего, понять социальные явления в их культурном значении. Это не может быть выедено и объяснено с помощью общих законов, а предполагает соотнесение явлений культуры с идеями ценности. Познание культурной действительности всегда ведётся с особых точек зрения, т.к. исследователь сам является человеком определённой культуры, способным занять позицию по отношению к миру и придать ему смысл. Вместе с тем Макс Вебер обращал внимание на то, что социальные науки стремятся познать социальную действительность не только в её культурном значении, но и в каузальной связи. Однако социальная действительность иная, чем природная. Число и характер причин в социальной действительности, которые определяют какое-либо индивидуальное событие, всегда бесконечны, и исчерпывающее каузальное сведение конкретного явления во всей полноте его свойств практически неосуществимо. Поэтому каждый раз необходимо выявлять конкретные причины индивидуальных событий, а знание общих законов их причинной обусловленности является только средством исследования. Степень значимости каких-то факторов зависит от того, к какому типу причин сводятся элементы данного явления, которые в данном случае считаются важными. Макс Вебер признавал право анализа культурной действительности под углом зрения её экономической обусловленности и даже опасался недооценки научной значимости экономической интерпретации. Но, по его мнению, экономическое объяснение носит ничуть не более исчерпывающий характер, чем вывод о появлении капитализма из тех или иных преобразований религиозного сознания, играющих роль в генезисе капиталистического духа. Инструментом познания социальной действительности являются, по мнению Макса Вебера, идеальные типы, которые конструируются познающим субъектом в соответствии с определяемой точкой зрения, на основе определённого культурного интереса. В идеальном типе фиксируются не родовые признаки, а своеобразие явлений культуры. В реальной действительности такой мысленный образ в его понятийной чистоте нигде эмпирически не обнаруживается, хотя в нём отражены значимые в своём своеобразии черты культуры, взятые из действительности и объединённые в идеальном синтезе. Можно руководствоваться самыми различными принципами отбора связей, которые используются для создания идеального типа, которые предназначены для измерения и систематической характеристики индивидуальных (т.е. значимых в своей единичности) связей. Соотнесение и сопоставление эмпирической данности с идеальным типом помогают осознать её практическое культурное значение.