В начале 1685 г. его жена подала челобитную царям Петру и Иоанну Алексеевичам: «Бьёт челом раба ваша – живописца Васильева женишка Познанскаго Катериница Григорьева, дочеришка с сынишком Матюшкою. По вашему, великих государей, указу, муж мой Василий, за изумлением, послан под начал, а его братии живописцев жалованье на нынешний 193 год выдано, а я бедная с сынишком своим помираю голодную смертию, пить-есть нечего. Милосердые государи цари!.. пожалуйте меня рабу свою бедную с сынишкой моим, велите жалованье на 193 год из окладу мужа моего выдать рабе своей против его братии» (12 февраля просительнице дали жалование её мужа и «кормовыя дачи против дачи его братии»). В окладной-расходной книге Оружейной палаты по выдаче приказным и мастеровым людям жалованья на 1687–1688 гг. Познанский ошибочно называется Павлом (о нём замечено: «Под началом в Каменном монастыре»). Из Спаса-Каменного монастыря Познанского (неизвестно по какой причине) перевели в Ярославль. Сведение об этом исследователи нашли в следующей челобитной жены Познанского: «Великим государям царям и великим князям Иоанну Алексеевичу, Петру Алексеевичу всея Великия и Малыя и Белыя России самодержцем бьёт челом раба ваша Оружейныя палаты живописца Васильева Познанского Катеринка Григорьева дочеришка. В прошлом, государи, во 193-м году, по вашему, великих государей, указу, послан муж под начал к Спасу в Каменный монастырь, а из Каменного монастыря в Ярославль к Богородице в Толгской монастырь. И я бедная раба ваша с сынишкой своим помираю голодом, платишком ободралась и обносилась. Милосердые великия цари и великие князи, пожалуйте меня рабу свою для ради Спаса, Пресвятыя Богородицы и для своего государскаго многолетняго здравия, государя нашего благоверного царевича и великаго князя Алексея Петровича всеа Великия и Малыя и Белыя России, – велите, государи, мне бедной дать в приказ, чем вам великим государем Господь бог известит. Великие государи, смилуйтесь, пожалуйте». Видимо, Екатерина Григорьевна Познанская воспользовалась появлением на свет царевича Алексея Петровича как поводом к испрошению себя милости (5 апреля 1709 г. боярин и оружейничий Пётр Васильевич Шереметьев «с товарыщи приказали дать ей из кормовой дачи мужа ея на 198 год на пропитание детей пять рублёв»). Впоследствии Василий Познанский выздоровел и был выпущен из монастыря. В 1695 г. он снова состоит на службе в Оружейной палате (с окладом 54 руб. 24 алтын 6 денег в год). В марте 1696 г. расписывал «хоромным живописным письмом» царские палаты в Москве, а затем получил приказ (вместе с десятью товарищами) «быть на службе Великого Государя в Воронеже, для прописки кораблей». Однако болезнь и долговременное пребывание «под началом» в монастыре имели пагубное влияние на дальнейшую деятельность Познанскаго; ему поручались лишь отдельные работы (в 1702 г. он возглавлял группу из 14 живописцев и портных, которые делали на Красной площади в Москве полотняную «комедийную храмину»). Первое после 1696 г. упоминание о Познанском в документах исследователи находят уже в 1707 г., когда он был «у прописки Иордани» и «у раскраски знамён». В одной рукописи от 16 января 1707 г. сообщается, что «по указу великаго государя и по памяти из Преображенского приказу, за приписью генеральнаго писаря, велено в Оружейной палате сделать в Преображенский полк 16 знамён против образца, каков прислан для образца. И по тому присланному указу сделано в Оружейной палате восемь знамён солдатских; а прописывал те знамёна живописец Григорий Одольский. А для помоществования работал с ним, Григорием, живописец Василий Познанский марта с 27 апреля по 1 число». В это время он уже не был в штате живописцев Оружейной палаты и называется в официальном документе «посторонним» живописцем. Получал он лишь за те дни, когда был на работе, а работа перепадала ему лишь случайно. Возможно, что после болезни Познанскому боялись поручать самостоятельные работы, почему он и пишет теперь обычно с другими художниками (между прочим, с Одольским). Он страшно бедствовал в последние годы своей жизни и был вынужден писать царю трогательные челобитные о выдаче ему заработной платы, которая к тому же была очень невелика (иногда сводилась даже до 2 алтын 5 денег за рабочий день, как это было, например, при расчёте Познанского за его работу с Одольским по росписыванию знамён).