В дальнейшем повествовании расширяется и развивается именно житийный сюжет «Повести». Исследователи считают, что «Повесть о Варлааме и Иоасафе» предстает перед нами «не только мартирием, романом, житием, но и учительной беседой, или «духовной беседой», как определяется этот жанр в самом произведении». Хотя авторство «Повести» остается предметом научных дискуссий, однако традиция приписывает ее создание некоему монаху Иоанну из обители св. Саввы Освященного в Палестине, в котором на основании поздних приписок в греческих рукописях было принято видеть преподобного Иоанна Дамаскина (в настоящее время веских аргументов для такого отождествления исследователи не находят). Считается, что в основе романа лежат некие переработанные «буддийские» традиции, в частности, легенды о жизни царевича Сиддхартхи Гаутамы Шакьямуни – Будды (VI в. до н.э.; его первое полное жизнеописание, «Буддхачарита» Авагхоши, создано в I в. н.э.). Согласно другой гипотезе, «Повесть» возникла независимо от индийских сказаний в Центральной Азии. Еще одна недавно сформулированная гипотеза исходит из сложного текстологического анализа и связывает сюжетную канву сочинения с историей распространения христианства в Нубии. Исследование «Повести» к середине ХХ в. зашло в тупик: объяснить все факты в рамках единой гипотезы не удавалось – слишком разнородный материал обнаружился в ее редакциях, многие элементы составитель брал готовыми из других источников. Но никто из исследователей не сомневается, что как целое она была создана одним автором. Мнение о буддийском прототипе получило практически полное признание, когда Д. Жимаре предложил этимологию имен главных героев, однако буддийские легенды были не единственной основой прототипа «Повести». Автор использовал большое количество источников разного происхождения. Диегу ду Куту, впервые еще в 1612 г. заметивший параллелизм между рассказом о Варлааме и Иоасафе и буддийскими текстами, считал, что именно последние испытали влияние христианской легенды: согласно всем версиям, действие легенды происходит в «Индии». Буквальный перевод «Повести» на латинский язык был сделан с греческой обработки (рукописи XII в.). Как от греческой версии пошли все дальнейшие православные переводы (церковнославянский, христиано-арабский и пр.), так и от латинского перевода и его сокращений – все католические. И, таким образом, житие Будды было усвоено средневековым христианским миром в качестве жития праведника-христианина. Поскольку среди использованных в «Повести» источников много притч, для которых индийское происхождение устанавливается неоспоримо, ученые идентифицировали эту «Индию» с той, что находится на п-ове Индостан. В дальнейшем, однако, стали считать, что некое житие Будды является индийским прототипом «Повести», а отдельные реалии «Повести» восходят к буддийским легендам. Но локализация места действия в Индии, родине Шакьямуни, неочевидна, в античности и средневековье «Индиями» часто называли и другие страны, прежде всего те, что расположены по берегам Красного моря. А.П. Каждан считал, что в «Повести» «Индией» называется Эфиопия. М. ван Эсбрук усматривает в названии места действия в обеих грузинских редакциях («страна Шолайти») следы названия местности, где родился Будда – Капилавасту. По мнению В.М. Лурье, локализация греческого текста более точно раскрывается как Нубия (доклад в Пушкинском Доме в декабре 2001 г.). Эта концепция основана на интерпретации известий Иоанна Бикларского о принятии православного христианства в нубийском государстве Макурия в VI в. (на фоне монофизитских источников о крещении соседних Напаты и Алвы) и «Житий коптских патриархов» середины VII в., а также некоторых данных по археологии Нубии.