Если современные ему греческие церковные мыслители типа Климента Александрийского (около 150 – около 217 гг.) работали над приведением библейского предания и античной философской традиции в целостную систему, то Тертуллиан не упускал ни одного случая злорадно подчеркнуть пропасть между верой и умозрением. Он считал, что необходимо преодолеть все слои книжности и докопаться до изначальных недр человеческой души; отделяя христианское учение от философии, полагал, что между философом и христианином («Афинами» и «Иерусалимом») нет ничего общего, хотя воспринял ряд идей стоицизма. Согласно Тертуллиану, всё сущее (в том числе Бог и душа) имеет материальную природу; материя не есть зло. Тертуллиан считал, что чувства не обманывают, поскольку всё существующее – телесно; даже Бог, сотворивший материю из ничего, имеет тело; если бы душа не была телесной, она не могла бы влиять на тело. Качества души наследственны, чем и объясняется первородный грех; Бог един, вечен и свободен; Святой Дух произошёл из Бога, как луч солнца из Солнца. Бог первее Сына, но не по времени, поскольку время возникло лишь вместе с миром. Мир не вечен, а сотворён Богом из ничего. Таким образом, Тертуллиан является представителем традуционизма (см. Традуционизм) в противоположность креационизму (см. Креационизм) и теории Платона о предсуществовании. В его этике дуалистические тенденции, в теории познания – сенсуалистические, в психологии – материалистические. Он является одним из самых ярких раннехристианских апологетов, обосновывавших преимущества христианской веры в сравнении с политеистическими верованиями Римской империи и высокие нравственные принципы христианства. Тертуллиан предложил классификацию римских божеств: общие, разделяемые со всеми другими народами, и частные, которых избрали сами эти народы. Боги либо выдуманы, считал он, либо «взяты из людей»: «раздающий божественность» делает это, чтобы иметь защитников, «украшателей своего величия» и воздавать каждому по заслугам. Соотношение христианства и языческой религии Тертуллиан осмысливал в категориях «истина – ложь». К язычеству он приравнивал христианские ереси, считая, что они «рождены изобретательностью языческой мудрости», слабостью веры и инспирированы дьяволом; при этом ереси признавались «попущением Божьим» в целях испытания крепости веры. Тертуллиан отождествлял с приверженностью языческой религии и безбожие (эти идеи нашли отражение в сочинениях последующих церковных писателей). Таким образом, в отличие от основного направления аргументации, используемого большинством апологетов и ориентированного на доказательство непротиворечивости христианства и философской традиции античной мудрости (Юстиниан, Афинагор), Тертуллиан является основоположником той традиции, которая провозгласила принцип несовместимости христианской веры с языческой мудростью. Подходя (в русле христианской апологетики II – начала III вв.) к языческой религии, он усматривал её истинную сущность в «демонизме». И хотя эти идеи были высказаны до него (например, противопоставление писателем-апологетом Татианом (112–185 гг.) именно Тертуллиан впервые схватывает то противоречие, которое красной нитью пройдёт сквозь всю историю христианской (как и любой другой) теологии: именно ему принадлежит первенство в усмотрении невозможности постижения разумом истины, открывающейся в непосредственном акте веры – откровении. Созерцание Бога, данное в акте откровения, считал Тертуллиан, есть результат воли Бога и не достигается в одностороннем порядке ни познавательным усилием, ни напряжением веры. Сама установка на Богопознание как рационально-теоретическую процедуру, по его мнению, кощунственна в теистическом понимании сакрального диалога человека с Богом. Более того, созерцание Бога в принципе не может быть понято как познавательный процесс.