Другую версию (неофициальную) представляет прение Максима Исповедника (582–662 гг.) с экс-патриархом Константинопольским Пирром I (638–641, 654 гг.). Из этого источника следует, что монофелитское движение было заранее подготовлено и обсуждено Сергием I. Ещё до 622 г. в послании к Фаранскому епископу Феодору Сергий I спрашивал его, что он думает о выражении «единая энергия», и при этом ссылался в пользу этого выражения на послание патриарха Мины (536–552 гг.) к папе Римскому Вигилию (537–555 гг.), в котором говорится, что во Христе единая воля и единое действие. Это послание (вместе с послание Мины и ответом Феодора Фаранского) Сергий I послал и к Павлу Одноглазому, с которым потом вёл беседы император. Но Павел противился единению и требовал патристических свидетельств в пользу того, что во Христе при двух природах одна воля. Исследователи полагают, что раньше всего Сергий I писал к монофизиту Георгию Арсе и просил его собрать патристические доказательства в пользу этого выражения, т.к. на основе этой формулы он, Сергий, надеется устроить воссоединение севириан с церковью. Максим Исповедник сообщает, что Александрийский патриарх Иоанн V Милостивый (609/610 – 619/620 гг.), которому стало известно письмо Сергия I к Георгию, отобрал его и хотел возбудить дело о низложении Сергия I, однако нападение персов на Египет и смерть Иоанна помешали этому. Ясно, что встреча императора с Павлом Одноглазым произошла уже после предварительных шагов патриарха. Сергий I был видным деятелем во всём этом униальном движении. В его лице император имел такого патриарха, какого только можно было пожелать для этого униального опыта. Человек, понимающий государственные нужды, с гибким характером, неспособным на упорное «мы не можем», Сергий I был готов жертвовать церковными канонами в угоду даже личным желаниям императора. Гибкость его характера ясно сказалась в вопросе о втором браке Ираклия I. Выбор императора пал на его родную племянницу – Мартину. Брак был незаконным. Патриарх показал императору неудобства такого брака, но тот возразил: «Доселе ты действовал, как епископ, а теперь, как друг, исполни мою волю». Сергий I сделал это и не устроил конфликта с государственной властью. Что Сергий I мог вместе с императором пойти на устройство унии, понятно из того, что он был восточно-сирийского происхождения, прекрасно понимал трудное положение дел на Востоке и находил, что известные уступки монофизитам необходимы для достижения благоприятных результатов. Таким образом, новое движение не возникло случайно, а было подготовлено Сергием I. Патриарх был человеком хорошо начитанным, но дальше этого его голова не шла. Если он не видел текстуального подтверждения какой-либо мысли, то не был способен получить её путём комбинации положений. В этом заключалась и его психологическая сила. Он не поколебался начертить проект такой унии, т.к. слабости некоторых сторон её не видел, что давало ему уверенность в действиях. Если Фазидский митрополит Кир, потом Александрийский патриарх (630/631 – 642/644 гг.), полагал, что из положения папы Римского Льва I Великого («каждый образ (природа) действует так, как это свойственно ему») следует вывод: «Во Христе два естества, следовательно, и два действия», то для Сергия I такое заключение казалось слишком смелым. Такого вывода из «Томоса» Льва I Великого не сделал никто из богословов, защищавших «Томос» против монофизитов. Поэтому все эти сведения и сообщаются так самим Сергием I в его послании к Гонорию I. Но если воспользоваться другими документами, считают исследователи, то приходится признать многое случайное не совсем случайным. Павел Одноглазый, кроме двух упоминаний (у Сергия I и у Максима Исповедника), по другим греческим источникам неизвестен. Между тем из сирийских рукописей исследователи видят, что Павел переводил с греческого языка творения Григория Богослова на Кипре и закончил перевод в 624 г., переводил даже поэтические произведения греческих гимнографов. Несомненно, он был человек, имевший богословское образование. Это обстоятельство даёт возможность несколько уточнить его положение перед Ираклием I. Известно, что персы, когда овладели городами Армении, то на епископские кафедры назначали лиц из числа своих подданных, пользовавшихся их расположением. Возможно, что Павел был Эдесским епископом, но затем был вытеснен назначением другого епископа, или, может быть, только предназначался на эту кафедру, но его назначение не получило подтверждения. Ираклий I в его лице столкнулся с обиженным персидскими властями. Ему было естественно предполагать, что это лицо постарается воспользоваться его покровительством и согласится на некоторые уступки. По крайней мере, исследователи считают несомненным, что Павел Одноглазый искал убежища в Византии. Таким образом, встреча Ираклия I с Павлом оказывалась зондированием почвы.