Обычно обращают внимание на то, что «чудо» – «знамение» над Печерским монастырем в 1110 г. есть и у Поликарпа, и в летописи. По летописи, «знамение» с громом и молнией 11 февраля «весь мир виде». Судя по характеру описания (огненный столп поначалу заслонил крест каменной трапезницы, а затем передвинулся на церковь, где был похоронен Феодосий), Летописец наблюдал «знамение», находясь вне самого монастыря. Расположенный южнее Печерского Выдубицкий монастырь вполне может быть таким местом, тем более что само явление похоже на северное сияние. Летописец, в конечном счете, связывает «знамение» с предстоящим походом на половцев. У Поликарпа «знамение» описано иначе. Он говорит о трех огненных столпах, которые появились во время кончины печерского монаха Пимена. По рассказу же Симона (видимо, согласно Старому летописцу Ростовскому), в тот день погибли постриженики монастыря Кукша и его ученик: три столпа и три смерти. Кстати, здесь эти столпы наблюдались из монастыря. Другое упоминание Летописца (наряду с Житием Антония) сделано Поликарпом в связи с рассказом о Моисее Угрине. Называется также Житие Феодосия. Речь идет о бедах, пережитых поляками из-за изгнания из страны монахов. В «Повести временных лет» эти события, равно как и кончина Болеслава Храброго, датированы 6538 годом (т.е. 1030 г.). У Поликарпа сказано, что Моисей Угрин был выведен в Польшу из захваченного Болеславом Киева и 6 лет до кончины Болеслава находился в плену. Здесь обозначенное время соответствует истинной дате смерти Болеслава в 1025 г. Упоминается Летописец старый Ростовский и в связи с намерением дать описания житий печерских святых. И опять-таки фактическое содержание расходится и с «Повестью временных лет», и с Житием Феодосия Нестора. Исследователи обращают внимание и на то, что использованный Поликарпом Летописец резко отрицательно относился к Святополку. В частности, Святополка прямо обвиняли в том, что он ослепил Василька Требовльского. В «Повести временных лет» такого обвинения нет, а автор житий Нестор к Изяславичам относился вообще благожелательно. Только Поликарп сообщает, что Святополк «много насилиа людемъ сътвори», и как следствие «сего ради попусти Господь поганым силу имети над ним, и быша брани многы от половець». Весьма примечательны противоречия по такому, казалось бы, близкому для всех печерских иноков вопросу, как начало монастыря. Патерик, Нестор-агиограф и «Повесть временных лет» дают разные истории, и это исследователи считают фактом огромной важности, который свидетельствует о серьезной борьбе разных направлений и, может быть, общин (в частности, «жидовство» Никиты Затворника – отражение его склонности к ирландской общине, которая проявится и в его бытность новгородским епископом). Эта борьба продолжалась и после того, как постриженики монастыря заняли разные кафедры. В Киеве, Владимире Волынском и Ростове выходцы из одного монастыря явно различно трактуют и его историю, и соответственно само православие. Поэтому исследователи к разночтениям относятся крайне внимательно. Так, в «Повести временных лет» начало Печерского монастыря относится к 1051 г., имея в виду, что после поставления Илариона митрополитом освободилась пещера, куда монах и пресвитер Иларион удалялся для молитвы. С конца 1050-х гг., по тексту, начинаются и подвиги печерских пострижеников, хотя дат в этом тексте нет, и рассказ записан «учеником Феодосия» по рассказам старших братьев уже в XII в. («ученик Феодосия» пришел к Феодосию незадолго до его смерти, имея 17 лет от роду, т.е. он родился в 1050-е гг.). Нестор-агиограф появился в монастыре при Стефане, и круг его информаторов был очень узок: сам Стефан и два упоминаемых им монаха. Но у него иная картина. В частности, указано, что новый монастырь был создан в 1062 г. (о времени основания «старого» не сказано), и обстоятельства этого события описаны у него иначе, нежели у «ученика Феодосия».