В конце своей жизни он снова обратился к вопросу о небесных существах, когда уже смог преодолеть свою первоначальную позитивистскую «ураническую» интерпретацию этих существ как «мифических восприятий» неба. В 1920 г. появилась следующая работа «Религия Зарастустры в религиозной истории Ирана», в которой Петтаццони интерпретировал религиозную реформу Заратустры как монотеистическую реакцию на более древний иранский политеизм, представленный демоническими дэвами Авесты. Эта интерпретация позволила Петтаццони предложить довольно строгое определение монотеизма, которое, как он считал, должно быть исторически охарактеризовано как революция против политеизма, и таким образом, быть существенно отличным от первобытного культа высшего существа. Проведение этого различия лежало за постоянной полемикой Петтаццони с теорией первобытного монотеизма Вильгельма Шмидта. Другие работы этого периода: «Религия Древней Греции до времени Александра» (1921 г.), «Религиозные мистерии» (1924 г.), а также многотомная работа «Исповедание грехов» (1929–1936 гг.), совмещающая исследование предмета с позитивистской герменевтикой. Работы этих лет также сопровождались глубокой рефлексией на методе, которая привела Петтаццони к акценту на сравнительно-историческом методе изучения религии, защищавшемся им в его инаугурационной лекции 1924 г. Он отвечал на возражения, которые высказывались против новой дисциплины итальянскими историками Бенедетто Кроче и Адольфо Омодео, рассматривавшими сравнительные задачи новой дисциплины как имеющие просто описательную и классификационную ценность, и как таковые далекие от истинных проблем истории. Петтаццони возражал, настаивая на том, что сравнительные вопросы происхождения и развития были законными, и что они являются важными для исследования религиозной и культурной идентичности. Петтаццони утверждал, что культуры могут быть правильно поняты, только при условии серьезного принятия во внимание их религий. Начиная с 1948 г. вышли 4 тома его труда «Мифы и легенды», которые свидетельствуют об интересе Петтаццони к изучению и вульгаризации мифа и мифологий, стимулированной опытом войны. Миф рассматривается им как нарратив, основанный на мировоззрении и образе жизни группы людей, позиция, которая отвечала на функционализм Бронислава Малиновского. В работе «Высшее Существо в примитивных религиях» Петтаццони рассматривает вопросы о религиозном наслоении, нисходя до уровня архаических культур обществ охотников и собирателей.