ПЕРВОРОДНЫЙ, ПРАРОДИТЕЛЬСКИЙ ГРЕХ - Страница 4

Ягвист же говорит о Нахаше как о наиболее «мудром» или «хитром» существе среди «зверей полевых, которых создал Ягве». Ягвист мог в какой-то степени разделять взгляд своих современников на животных, придавая им ореол таинственности, хотя и утверждал уникальность человека среди прочих существ. В ту эпоху животных не рассматривали просто как низшие существа: они казались обладателями неких тайн, граничащих с потусторонним миром. Поэтому тот факт, что некий древний четвероногий Змей заговорил с Женщиной, могло для того времени представляться вполне естественным. Их беседа передана с такой живостью, с таким тонким знанием человеческой психологии, что остается на века типичным образцом соблазна и падения. Змей заставляет Женщину усомниться в истинности того, что сказал Творец. И она делает выбор, доверяя больше Змею, чем Богу. То, что проводником искушения стала Женщина, может рассматриваться как намек на магический, сексуальный культ. Магические обряды Сирии были тесно связаны с поклонением богине, которая была воплощением Вожделения, Размножения и Материнства. Таким образом, Ягвист, чтобы быть понятным современникам, описал падение человека в терминах своего времени и своей цивилизации, как нечто идентичное культу плодородия. Это становится тем очевиднее, если обратиться к первобытным религиям и религиозной истории самого Израиля. Подобно тому, как в доисторическом мире начало язычеству положил культ Богини-Матери, так и в Израиле главным религиозным соблазном были сирийские верования, связанные Женщиной, Змеем и изменой своему Богу. Нередко представляют дело так, будто первородный грех обрек Человека на труд. На самом деле Человек еще в Эдеме вел активную созидательную жизнь. Но отпадение от Бога наложило проклятие на землю, и труд из радостного превратился в мучительный и тягостный. Природа вооружается против Человека, и он вынужден добывать себе пропитание «в поте лица» до тех пор, пока не «возвратится в землю, из которой был взят». Здесь перед нами оказывается еще одна загадка Ветхого Завета – посмертное воздаяние. Не только Ягвист, но и последующие библейские пророки ничего не говорят об этом, как будто не знают о нем. Утратив вечную Жизнь, человек хотя и живет долго, но, в конце концов, навсегда уходит во тьму могилы. Правда, личность умершего не исчезает совсем, а ведет одинокую жизнь в подземной области Шеоле, который аналогичен шумерскому Куру, вавилонской Преисподней и греческому Аиду. Там человек отлучен не только от Бога, но и от близких, погружен в непроглядный мрак и ведет полусонное существование. Он не мечется, как тени в Аиде, но объят мертвенным покоем. Объяснить этот факт влиянием Вавилона возможно, но такого объяснения мало. Тем более что именно после вавилонского плена у евреев впервые появляется учение о бессмертии. Но допленная религия Ветхого Завета не знает бессмертия, что можно объяснить только тем, что евреи не пережили этого учения в своем религиозном опыте. Истина бессмертия не была им открыта в течение долгого времени, что явилось величайшим религиозным испытанием, что заставило исторгнуть из народной души вопль Иова. Но в то же время оно предостерегло Израиль от соблазна «потусторонности». То, что посмертие оставалось тайной, не позволяло пророкам злоупотреблять загробным миром, поэтому их страстное требование справедливости не было укреплено этим неведением в отношении загробного мира. И лишь тогда, когда основные идеи ветхозаветной религии прочно вошли в сознание народа, явилось откровение о вечности. Священная история говорит и о другой трагедии: о братоубийстве. Если первый бунт был направлен прямо против Бога, то теперь человек идет против человека.

 



 
PR-CY.ru