После смерти патриарха от имени царя или блюстителя патриаршего престола (а им обычно был митрополит Крутицкий) рассылались грамоты ко всем митрополитам, архиепископам, епископам, архимандритам. Игуменам степенных (т.е. более важных монастырей) с извещением о смерти патриарха и с приглашением «снитися в царственный град Москву, благочестивого ради Собора и для избрания великого святителя на превысочайший патриаршеский престол, иже в велицей России». К назначенному сроку приглашенные съезжались в Москву с протопопами, священниками, дьяконами. Если кому-нибудь из архиереев нельзя было прибыть к сроку для избрания патриарха, он должен был послать грамоту, что заранее согласен со всеми постановлениями Собора. Когда все духовные лица были в сборе, царь повелевал им «видети свои государские очи в золотой подписной палате»; старший из митрополитов «творил достойно по святительскому чину»; царь говорил речь, указывая на повод к созванию духовенства, и открывал Собор. Форма избрания патриарха была открытая или посредством жребия. Форма избрания при помощи жребия окончательно установилась после смерти патриарха Филарета (в 1634 г.) и состояла в следующем. На шести бумажках равной величины писались имена шести кандидатов, из архиепископов, епископов и настоятелей степенных монастырей, бумажки со всех сторон обливались воском, припечатывались царской печатью, и в таком виде царь посылал их Собору, который в это время заседал в московском Успенском соборе. Три из жребиев клались на панагию умершего патриарха. Затем все члены Собора одевались в ризы, служили акафист Богородице; из трех жребиев вынимались два и откладывались в сторону. Также поступали с тремя другими жребиями. Таким образом, оставалось два жребия. Из них вынимался один, который и содержал имя избранного патриарха. Жребий (не распечатанный) вручался боярину, который принес жребий от царя. Он шел к царю, и тот уже распечатывал жребий и узнавал имя избранного патриарха. После этого боярин опять шел в Собор и объявлял ему имя вновь избранного патриарха. Таким образом, кандидатов в патриархи называл царь. При введении патриаршества в России предполагалось дать Русской церкви и устройство, соответствующее восточным патриархатам, т.е. разделить церковь на митрополичьи округа, которые бы обнимали собой несколько епархий, причем епархиальные архиереи должны были быть в такой зависимости от митрополитов, как последние – от патриархов. На самом деле это деление почему-то не состоялось. Четыре архиерея (Новгородский, Казанский, Ростовский и Крутицкий) получили, правда, сан митрополита, но это не изменило положение вещей. Все иерархи в своих епархиях были равны и подчинялись патриарху так же, как раньше – митрополиту. Юридически власть патриарха ничем не отличалась от власти прежнего митрополита. Он пользовался только определенными богослужебными преимуществами. Как митрополит, патриарх носил белый клобук, но с крестом или херувимами. На митре у него был крест, которого не было у митрополита. Он носил цветную мантию. Перед патриархом во время выхода и выездов несли не только крест, но и свечи. Облачался он посреди церкви, другие архиереи – в алтаре. Он один только сидел на горнем месте; причащал архиереев из своих рук. Если русский патриарх достиг высокого государственного значения, то этим он был обязан тем условиям, при которых пришлось действовать патриархам.