ПАИСИЙ Ярославов - Страница 2

Подвиг нравственного самосовершенствования инока должен быть разумно-сознательным. Он должен совершать его не в силу принуждений и предписаний, а «с рассмотрением», и «вся с рассуждением творити». Нил Сорский, как ученик Паисия и глава «белозерских старцев», требует от инока не механического послушания, а сознательности в подвиге. Резко восставая против «самочинников» и «самопретыкателей», старцы не уничтожают, однако, в иноке личной, свободной воли. Это признание прав личного, свободного разумения вместо безотчетного, рабского «послушания», представляет характерную черту в общем круге воззрений Нила Сорского и всех «белозерских старцев», последователей Паисия. Личная воля инока (а равно и каждого человека) должна подчиняться, по взгляду «старцев», только одному авторитету – «божественных посланий». Это – единственный источник к познанию нравственных и религиозных обязанностей инока. Поэтому «испытание» божественных писаний, изучение их – и есть главная обязанность инока. Любовь к этому «испытанию» и вообще книжные занятия были, по-видимому, отличительной чертой «старцев». Недостойная жизнь инока и вообще человека зависит, по их мнению, «от еже не ведети нам святое писание». И в защите своих мнений они стараются исключительно стоять на этой почве «писаний», опираясь на авторитет «святых правил» и «многих книг» и смотря на своих противников, лишь как на незнающих или «клевещущих на истину евангельскую». Впрочем, по мнению старцев, писания – «не вся божественна суть». С их изучением должно быть соединено критическое отношение к общей массе письменного материала. В этом отношении чрезвычайно любопытны книжные занятия самого Нила Сорского: переписывая книги, он подвергает списываемый материал более или менее тщательной критике. То же критическое отношение к писаниям есть и у Вассиана Патрикеева и вообще в сочинениях, вышедших из школы «заволжцев». «Белозерские старцы» рекомендуют, таким образом, не простое чтение «писаний», «почитание книжное» (о необходимости которого на Руси говорилось с XI в.), но сознательное, критическое усвоение читаемого. Эта мысль о критике была очень характерной в воззрениях «старцев», и для тогдашнего круга грамотников особенно необычной. В глазах последних – всякая вообще «книга» (кроме тех, «их же не подобало чести», – граница которых, однако, была крайне неопределенна и подвижна), все написанное носило характер одинакового авторитета, являлось одинаково не изменяемым и неприкосновенным, все носило название «божественных писаний». Иосиф Волоколамский (ум. в 1515 г.), один из ученейших людей своего времени, прямо доказывал, например, что «гратскии законы» – «подобни суть пророческим и апостольским и святых отец писаниям», а сборники Никона Черногорца (простого греческого монаха XI в.) смело называл «боговдохновенными писаниями». Поэтому понятны укоры со стороны Иосифа Нилу Сорскому и его ученикам, что «Нил и ученик его Вассиан похулиша в русской земле чудотворцев», а также и тех, «иже и в древняя лета и в тамошних (иностранных) землях бывших чудотворцов чудесем их не вероваша и от писания изметаша чудеса их», – отчего Вассиан должен был защищаться. Одна попытка сколько-нибудь критического отношения к списываемому материалу даже лучшим людям казалась ересью. Стремясь к евангельскому идеалу, «белозерские старцы» не скрывали своего осуждения тем «нестроениям», которые они замечали в большинстве современного им русского монашества. Паисий Ярославов тщетно пытался обратить подчиненных иноков «на божий путь, молитву, пост, воздержание», – и молча протестовал против монастырской деморализации, оставляя игуменство и уходя из монастыря. Его последователи, Нил Сорский и Вассиан Патрикеев, открыто вооружались против нее. Некогда святое житие иноческое «ныне мерзко бысть», пишет Нил. Точно так же «белозерские старцы», и во главе их Паисий Ярославов с названными учениками, выступили самыми энергичными противниками монастырских имуществ и горячими проповедниками иноческой нищеты. Это вытекало из общего взгляда их на сущность и цели иночества. Всякую собственность они считали противоречащей иноческим обетам и несовместной со стремлениями инока: инок отрекается от мира и всего, «яже в нем». Как же после этого он может тратить время на заботы о мирских имуществах, землях, богатствах? Иноки должны питаться исключительно своими трудами, и даже подаяния могут принимать только в крайних случаях. Обязательное для инока «старцы» считали обязательным и для монастыря: монастырь есть лишь собрание людей с одинаковыми, одними и теми же целями и стремлениями, и предосудительное иноку – предосудительно и монастырю.

 



 
PR-CY.ru