Наконец, иудеи изгнали его вместе с Варнавой из города. Они же, «отрясши на них прах от ног своих», пошли на восток, сначала в город Иконию, а потом в Листру. Здесь Павел чудесным образом исцелил одного калеку, который с рождения был хромым и не мог ходить. Народ был так поражен этим, что хотел принести Павлу жертвы, словно Богу. Он едва смог убедить горожан, что славить следует не его, а Того, Чьим именем это исцеление совершилось. Однако вскоре иудеям удалось возбудить народ против апостолов. Листрийцы побили Павла камнями, а потом вытащили его из города, посчитав за умершего. Но Павел пришел в себя и отправился в Дервию. Во всех городах он организовывал жизнь христианских общин и ставил пресвитеров. Характерно, что христианство возникает как религия горожан: наиболее униженных тружеников, рабов, опустившихся людей и выходцев из военной и гражданской аристократии, переживавших кризис. В деревню, в среду крестьян, преданных древним богам и культам, оно смогло проникнуть гораздо позже, и слово «паганый», т.е. «житель пагуса» (pagus – «деревня»), в конце концов, стало означать «нехристианский». Не случайно, еще в IV в., в эпоху первых соборов, на тысячу или более епископов приходилось лишь несколько представителей сельских районов. Устроив все церкви, Павел возвратился в Антиохию. Отсюда в 51 г. он ездил в Иерусалим на первый апостольский собор, с которым, кстати, церковная история первых веков всегда была связана очень неясно, но на котором (считается) было принято важное историческое решение, освобождавшее новообращенных христиан из язычников от исполнения большей части иудейских обрядов, прежде всего, от обрезания. Павел, уже крестивший много язычников, был горячим сторонником такого подхода и всегда восставал против тех иудеев-христиан, которые каким-либо образом выражали свою брезгливость к инородцам. На этой почве у него даже вышла крупная размолвка с апостолом Петром, о чем он рассказывает в своем Послании к галатам (2:11–15). Суть ее, со слов Павла, состояла в следующем: Петр, приехав в Антиохию, поначалу был увлечен общим подъемом и, в нарушение Моисеева Закона, стал есть вместе с язычниками. Но когда из Иерусалима прибыли люди, посланные Иаковом, Петр стал удаляться от язычников и скрывать свое общение с ними, опасаясь осуждения со стороны правоверных иудеев. Вслед за ним так стали поступать и другие иудеи-христиане, даже Варнава. Павел был возмущен их лицемерием и сказал Петру при всех: «Если ты, будучи иудеем, живешь по-язычески, а не по-иудейски, то для чего язычников принуждаешь жить по-иудейски?» И дальше, в Послании, он объясняет резкость своих слов, которые, по-видимому, покоробили окружающих: «Мы по природе иудеи, а не из язычников грешники; однако же, узнав, что человек оправдывается не делами Закона, а только верою в Иисуса Христа, и мы уверовали во Христа Иисуса, чтобы оправдаться верою во Христа, а не делами Закона; ибо делами Закона не оправдается никакая плоть… Законом я умер для Закона, чтобы жить для Бога. Я сораспялся Христу, и уже не я живу, но живет во мне Христос…, а если Законом оправдание, то Христос напрасно умер». Из этих слов видно, что Павел уже тогда считал, что вера в Христа неизмеримо важнее всех постановлений Моисеева Закона и что исполнение этого Закона вообще для христиан не обязательно. Это был чрезвычайно смелый и широкий взгляд на вещи, не доступный пока многим иудеям-христианам. В то время Павел был едва ли не единственным, кто исповедовал такую точку зрения, но в последующем она стала общепринятой. Затем Павел поехал в Афины и некоторое время жил здесь, проповедуя. Местные философы-стоики и эпикурейцы не раз вступали с ним в споры. Потом привели его в Ареопаг и стали допытываться, что за учение он исповедует.