Но, с другой стороны, они не могли решительно отказать и домогательствам русского правительства, расположением которого имели все причины дорожить. Ввиду этого Константинопольский патриарх Дионисий и Иерусалимский патриарх Нектарий избрали средний путь. Под предлогом боязни турок они решительно отказались ехать в Москву сами или послать туда своих экзархов, а послали в Москву с Мелетием составленные ими применительно к делу Никона общие определения о царской и патриаршей власти, на основании которых и руководствуясь которыми, Собор русских иерархов мог бы сам решить с делом Никона, без всякого непосредственного участия в этом восточных патриархов. В этом смысле патриарх Нектарий и сделал в конце свитка о царской и патриаршей власти, подписанного всеми восточными патриархами, особую приписку лично от себя, в которой говорил, что правильно собранный Собор имеет право судить всякого епископа, митрополита и патриарха. Если же патриарх будет противиться суду такого Собора (что и было с Никоном), говоря, «яко не судим и не управляем есмь епископами и митрополитами, зане превышает их саном; да познает сицев муж, яко и митрополит судит и низлагает патриарха, собирающ и прочих архиереев, еликим мощно прибытии». Приведя тому исторические примеры, Нектарий заключает: «Сего ради всякая церковная персона от коеяждо церковные персоны правима есть, с настоящим слогом святых правил». Восточные патриархи (и в частности Нектарий Иерусалимский), отослав в Москву свитки о царской и патриаршей власти, думали, что теперь щекотливое дело Никона будет окончательно решено Собором местных русских иерархов. Но в действительности этого не случилось. 23 апреля 1664 г. в Москву прибыл Иконийский митрополит Афанасий, как он заявил, «с тайным делом к многолетному царю» от своего дяди, Константинопольского патриарха Дионисия. Государь его принял на другой же день после приезда. Афанасий говорил ему, что пославший его Константинопольский патриарх Дионисий «челом бьёт твоему царскому величеству, чтоб помиритися со святейшим патриархом Московским господином Никоном: якоже Господь наш Иисус Христос пришёл на землю и рекл святым апостолом: мир вам; тако молит твоему царскому величеству Вселенский патриарх Дионисий: что-де нам говорят турки и жиды, яко имеют на Москве христианского царя, а отженул патриарх; о том молит твоему царскому величеству, чтобы быти миру с патриархом». Но поскольку Афанасий не привёз с собой никаких грамот от патриарха, то государь «поусумнился» в его миссии. Это сомнение ещё больше усилилось, когда в мае 1664 г. возвратился с Востока иеродиакон Мелетий, который привёз ответы патриархов на вопросы о царской и патриаршей власти, осуждавшие Никона. Афанасию были предъявлены патриаршие ответы, которые прямо противоречили его заявлениям. Паисий Лигарид рассказывает: «Сеятель плевел и великий сопротивник истины побудил Иконийского назвать подписи (патриархов на свитках) подложными. Он подтверждал это тем, что сам нарочно послан от Вселенского патриарха и дяди своего по матери Дионисия ходатайствовать о вожделенном между царём и Никоном мире». Однако при ближайшем рассмотрении присланных свитков Афанасий признал, что подпись Константинопольского патриарха Дионисия действительно подлинная, но зато решительно отрицал подлинность подписей трёх других патриархов. В присутствии царя и синклита между Афанасием и Мелетием произошли горячие и долгие прения о подлинности привезённых Мелетием патриарших свитков, которые, однако, не привели ни к какому заключению.