МАРР Николай Яковлевич - Страница 2

В 1908 г. издал грамматику древнеармянского языка (грабара), а в 1910 г. – работу «Грамматика чанского (лазского) языка с хрестоматией и словарём», высоко оценённые специалистами. В самом начале научной деятельности, в 1880 гг., Марр заинтересовался вопросами генетической связи языков Кавказа (в частности, картвельских, к которым относятся и лазский, и его родной грузинский) и выдвинул ряд гипотез о родстве их с семитскими и баскским (публикация о семитско-картвельских связях – 1908 г.). Общим ярлыком для предполагаемой языковой семьи стал введённый Н.Я. Марром термин «яфетические языки», по имени Иафета, сына Ноя; впоследствии содержание этого понятия в трудах Марра и его последователей сильно менялось (в 1920 гг. Марр уже фактически в любом языке, с которым знакомился, – от чувашского до кабильского, – обнаруживал «яфетический элемент»). Несоответствие ранних гипотез Н.Я. Марра накопленным к тому времени данным сравнительно-исторического языкознания (ещё в 1894 г. во время поездки Марра во Францию его гипотезы резко критиковал Антуан Мейе) привело его к мысли о несостоятельности самой сравнительно-исторической теории и (шире) современного ему западноевропейского языкознания (эти идеи окрепли и усилились у него после революции). В своей критике младограмматизма (господствовавшего тогда лингвистического направления) Н.Я. Марр указал на важность типологического и социолингвистического подхода к изучению языковых фактов. Некоторые высказанные им гипотезы о языковом родстве впоследствии подтверждались рядом профессиональных компаративистов (от Василия Ивановича Абаева до Сергея Анатольевича Старостина). Отсутствие лингвистического образования (в то время строго отделённого от востоковедческого) мешало Н.Я. Марру научно проверять свои априорные гипотезы и ничем не ограничивало его фантазию. Выучив большое число языков на практическом уровне, сколько-либо полно он владел данными об истории только картвельских языков и абхазского. Хорошо изученная к тому времени история индоевропейских и тюркских языков им фактически игнорировалась. Первая мировая война и революция оторвали его от работы в археологических экспедициях на Кавказе, что стимулировало теоретическую деятельность. В созданном им «новом учении о языке» («яфетической теории»), с которым он выступил в ноябре 1923 г., по мнению исследователей, явно преобладают совершенно ненаучные, непроверяемые утверждения, такие, как происхождение всех языков от «четырёх элементов», идея «яфетических языков» как некой не генетической, а социально-классовой общности и тому подобное. Среди этих идей, изложенных сбивчиво и непоследовательно, с рядом крайне тёмных пассажей, некоторые современники (от Николая Сергеевича Трубецкого до Игоря Михайловича Дьяконова) и исследователи допускают, что Марр в 1920 гг. психически заболел (ряд невротических странностей в его поведении отмечался ещё в бытность учеником кутаисской гимназии), крайне сложно, хотя и возможно, выделить некоторые здравые утверждения. С 1928 г. Н.Я. Марр начал усиленно сближать свою теорию с марксизмом, хотя до революции левых взглядов не проявлял.

 



 
PR-CY.ru