Самыми замечательными представителями английского монашества в VIII в. исследователи считают Бонифация (672/673 – 754 гг.) и Алкуина (около 735 – 804 гг.), которые были ревностными проводниками римских идей. Папство со своей стороны поддерживало, главным образом, выросший на итальянской почве бенедиктинский устав, который постепенно вытеснил в Европе все другие. Работа на пользу цивилизации и римской церкви в VII–VIII вв., отвлекая монахов всё дальше и дальше от первоначальных идеалов, приводила к их постепенному обмирщению. Благодаря пожертвованиям в руках церкви и монахов скапливались громадные земельные владения и другие богатства, от которых монашество не отказывалось, утверждая, что обет нестяжания запрещает только частную собственность. Эти богатства привлекали в ряды чёрного духовенства (и без того стоявшего на очень низком нравственном уровне) людей, руководствовавшихся исключительно корыстными побуждениями. В некоторых случаях светские землевладельцы создавали чисто фиктивные монастыри ради изъятия причисляемых к таким монастырям земель от повинностей, лежавших на светских землях, причём или принимали к себе монахов, изгнанных из монастырей, или даже заставляли постригаться держателей своих земель (такие явления указаны в письмах Беды Достопочтенного; 672/673 – 735 гг.); в других случаях государи отдавали аббатства в бенефиции светским людям, и духовные владения оказывались в полном распоряжении людей, часто отличавшихся привычками и вкусами полудиких воинов-германцев (так было, например, при Карле Мартелле, фактически возглавлявшего королевство франков при живых Меровингах). Господство таких людей (иногда номинально становившихся аббатами), как и существование фиктивных монастырей, вело к полному пренебрежению дисциплиной и уставами. Уже в VIII в. были сделаны попытки исправить зло, а с IX в. намечается борьба с ним. Хотя признание монастырской жизни высшим путём спасения никем не оспаривается, монастыри разрастаются, богатеют и множатся, и монашество играет всё большую роль в религиозной, церковной и общественной жизни. И папа, и духовенство (в религиозных целях), и государи, и знать (частью в колонизационных и культурных целях) основывают монастыри (в одной Баварии за 50 лет в VIII в. основано их около 30) и делают щедрые подношения старым. Но обогащение монастырей, а также политические и социальные неурядицы, привлекают в монастыри людей, непригодных к монашеской жизни, а вмешательство крупных аббатов в политику и общее обмирщение церкви вызывает их падение. Это падение со стороны лучших представителей церкви, а также со стороны государей, магнатов и отдельных аскетов вызывает стремление к реформам монашества. Таким реформатором монашества в государстве франков был Бенедикт Аньянский (745/750 – 821 гг.), при ближайшем участии которого Аахенский собор 817 г. попытался добиться единообразного и строгого проведения бенедиктинского устава, несколько видоизменённого и дополненного своим «Capitulare monasticum». Бенедикт Аньянский решил устроить монашескую жизнь на более строгих началах и осуществил своё намерение в монастыре в Аньяне, где собралось до тысячи монахов, и возникла обширная библиотека. Переселившись, по настоянию императора из династии Каролингов Людовика I Благочестивого (778–840 гг.), в устроенное для него аббатство близ Аахена, Бенедикт сделался как бы главным начальником или наблюдателем всех бенедиктинских монастырей. На Аахенском соборе он добился утверждения правил для управления монастырями, которые отличались, однако, такой суровостью, что через несколько десятков лет совершенно перестали применяться. Несмотря на старания Бенедикта и Людовика I Благочестивого «реформа» бенедиктинских монастырей ограничилась югом и юго-западом Франции. В числе реформированных был монастырь св. Савина около Пуатье, откуда реформированный бенедиктинский устав был перенесён в Отён, а из Отёна в Жиньи и Бом, около Макона в Бургундии.