МОНАШЕСТВО - Страница 6

Первое поколение афонских монахов восприняло комплекс идей, почерпнутых из идеологии иудейского аскетизма и первоначально характерных для всей церкви. Центральное положение в идеологии раннего монашества занимает тема «Нового Завета», сопряжённого с новым Исходом для священной войны. Монашеская община, соответственно, понимается как странствующий Израильский военный стан, для которого аскетические ограничения, неизбежные при войне, превращаются в норму жизни. Этот «Новый Завет», называемый также «Законом Завета», первоначально заключается с избранниками Божьими (такими, как Моисей, или преподобный Антоний Великий), которые становятся «законодателями», и затем в него могут войти все желающие. «Закон Завета» есть особое состояние личного договора с Богом, заключаемого членом стана «Нового Израиля», т.е. монахом. Для вошедшего в «Закон Завета» и, таким образом, оказавшегося «под благодатью Евангелия», характерным является не только исполнение заповедей Бога (т.е. требований иудейского Закона, данного Богом в Ветхом Завете), но и их превосхождение. Это выражается в исполнении того, что Богом не заповедано, а лишь советуется (нестяжательство, безбрачие, постоянная молитва). Благодаря этому различию между следованием Новому и Ветхому Заветам (сводящемуся к различению между путями Благодати и Закона) для членов Нового Израиля (т.е. христиан) находила своё разрешение проблема статуса немонашествующей части церкви, возникшая вследствие того, что идеология монашества претендовала на воплощение полноты устремлений христианства. Однако в истории церкви не раз возникали харизматические течения (евстафиане, мессалиане и др.), адепты которых формировались, в основном, из среды монашествующих, признающие лишь путь Благодати. С конца IV в. происходит трансформация монашеской идеологии, в результате чего ко второй половине V в. на передний план выходят концепции, связанные с философией неоплатонизма. С одной стороны, это оригенизм (и его рецепция Евагрием Понтийским), включающий аскетику развоплощения, достигаемого заключением ума (по природе тождественного Богу) внутрь себя самого. Оригенизм получил распространение в монашеской среде в конце IV в. в Египте (осуждён в 400 г.), и в первой половине VI в. в Египте и особенно в Палестине (осуждён в 543 и в 553 гг. на Пятом Вселенском соборе). С другой – полемичный по отношению к оригенизму корпус «Ареопагитик» (конец V – начало VI вв.) содержащий учение об обожении христианина во плоти через плоть Иисуса Христа при «исступлении» ума из себя. Язык корпуса, очень близкий к языку современного автору корпуса неоплатонической философской традиции, а также реконструкция той среды, в которой он создавался (кружок преподобной Мелании Младшей, экс-императрицы Евдокии (около 400 – 460 гг.), бывшей одним из лидеров палестинского монашества того времени), свидетельствует, что здесь впервые достижения классической культуры становятся достоянием монашеского круга. В дальнейшем в Византии широкая образованность для монашествующих не поощрялась, что, в частности, к VIII в. привело к поляризации монахов и «гуманистов». Монашество остаётся школой, где обучаются связи между воспоминанием о Христе, вызываемом продолжительной молитвой, подобной дыханию, и мистикой обожествления. Принадлежность к сообществу, разделяющему единый идеал жизни, означает монашеское одеяние (как мужское, так и женское). Его формы определяются уставом. Это – внешний символ духовной деятельности, видимый знак ухода из светского мира.



 
PR-CY.ru