Представления об общении с абсолютным объектом в мистике различны: опыт непосредственного общения, встречи человека с Богом, мгновенное постижение сущности вещей, растворение человеческого «Я», уничтожение личности в Боге, слияние с Богом и обретение тем самым божественных свойств и т.п. При этом сугубый индивидуализм переживаний мистика не исключает его связей с окружающим миром. Мистическая практика нередко осуществляется под контролем духовного наставника (шейха, гуру, старца, цадика и т.д.), воспринимаемого в качестве непререкаемого авторитета. Мистики создавали свои организации (например, суфийские братства, религиозные общины средневековых еретиков мистического направления). Мистика не является нейтральной по отношению к социальным реальностям, а мистические настроения больше всего распространены в периоды социальных кризисов. Различают мистику ортодоксальную, составляющую органический элемент официальных религиозных учений, и еретическую, служившую обоснованием социальных притязаний слоёв, оппозиционных господствующим порядкам. Трактовка божественного в пантеистическом духе выводила мистику в сферу свободомыслия. В этом случае мистические учения (например, Амальрика из Бена, Ортлиба Страсбургского, Мейстера Экхарта) становились оппозиционными по отношению к официальной церковной идеологии. Существует также вневероисповедная мистика: теософия, антропософия, магия, спиритизм, оккультизм и т.д. К мистике склонны, как правило, романтические мечтательные натуры с развитой фантазией, что не исключает их активности, в том числе социальной. Элементы мистики могут быть использованы для создания государственной идеологии (как, например, в Третьем рейхе). В гносеологическом плане мистика в неадекватной форме отразила стремление человечества к обладанию абсолютной истиной. Мистик стремится обрести мгновенное знание обо всех вещах сразу, минуя многоступенчатый естественный путь познания, ощутить свою неразрывную связь с первосущностью мира или с запредельными явлениями. Он не доверяет чувству и разуму, возводя в абсолют факт ограниченности постижения мира человеком. Мистические переживания по многим существенным признакам совпадают с обычными религиозными переживаниями: религия необходимо мистична, а мистика необходимо религиозна – и там, и там человек стремится к тесному общению с божеством. Ощущение Бога в религии большей частью принимает форму соприкосновения двух природ; мистика же в её наиболее острых формах стремится к растворению индивидуального «Я» в абсолютном, погружению конечного сознания в лоно бесконечного. Поэтому в то время как религия хочет быть теизмом, мистика обнаруживает тяготение к пантеизму. Исповедание религии привязывает человека к определённым хартиям, культовым построениям, лицам и пр., мистика переносит всё религиозное внутрь человека и нередко ставит его во враждебное отношение ко всем историческим аксессуарам религии. Наконец, религия всегда имеет в виду человека, взятого в обществе, формирует его настроение в интересах целого; мистика, напротив, осуществляет запросы индивида, мало считаясь с его отношением к другим. Средства, к которым прибегает мистика для осуществления своих крайних достижений, так же неодинаковы по своему культурному значению, как и всякие другие проявления религиозной жизни. Чаще всего аскетизм, уединение, механические приёмы задержания внимания, телодвижения и пр. помогают человеку погасить обычное сознание в стремлении к сверхсознанию. Результаты мистических усилий (из-за крайнего субъективизма) поддаются изображению с большим трудом. Наиболее известным и в то же время наиболее отчётливым представлением процесса мистического делания является описание Плотина в «Эннеадах». На первой ступени человек проходит «катарсис» (отрешение от этого мира), на второй – отречение от внутреннего мира, на третьей, последней, – «экстаз», т.е. выступление сознания за пределы конечного, на границу слияния с бесконечным, достижение нового сознания другого порядка. Эти усилия мистики отторгнуть от себя внешний мир и всё связанное с ним содержание сознания имеют в своей основе отвращение к миру, взгляд на него, как на зло. Это обстоятельство не всегда заметно при беглом наблюдении мистических упражнений, но в действительности мистика неизменно имеет тенденцию истолковать мир как зло.