Бог неизменяем по природе, и даже в том случае, когда Бог снизошёл до человеческой природы и сделался, таким образом, плотью, Он не перестал быть Богом. Сделавшись человеком, Он всё равно остался сам по себе Богом, притом Богом абсолютным, вечно и неизменно тождественным (это положение составляет, по мнению исследователей, главный и существенный пункт всей теории Кирилла Александрийского). Таким образом, если он был чужд идеи сорастворения божества с человечеством, т.е. идеи поглощения божества человечеством Христа, то он был чужд и обратной крайности – идеи поглощения человечества Христа божеством Божественного Слова, как это выходило с точки зрения умозрения Аполлинария. Согласно учению Кирилла Александрийского, человек Христос, сделавшись Богом, не престал быть в то же время и человеком в полном составе Его природы. Если мы допускаем и признаём справедливым противоположное мнение, граничащее с мнением Аполлинария, то тогда, по мнению Кирилла Александрийского, нужно будет признать призрачным и само воплощение Бога Слова, тогда потеряет истинный смысл и само дело искупления. Следовательно, тогда нужно встать на точку зрения докетизма (т.е. теории кажущегося спасения). Признав положение о реальном (т.е. не только в мысли, в идее, как этого хотел Несторий) объединении в личности Христа двух реально существующих природ (божеской и человеческой), Кирилл Александрийский должен был провести также мысль о реальном общении свойств этих двух присущих Христу природ. По общему его положению, таинство воплощения имеет две стороны: идеальную и реальную. До момента зачатия Девой Сына-Христа Божественный Логос ещё только в идее, в представлении Божественного разума имел совершить воплощение. Тогда само соединение Логоса с Христом было ещё только идеальным, умопредставляемым, промыслительным в узком смысле этого слова. После же зачатия Девой человека-Христа совершилось реальное соединение Логоса с Христом. Только с этого момента Сын Божий вступил в тесное общение с рождённым сыном Марии и составил с ним единую личность Богочеловека. Следовательно, только с этого момента существенно-реального объединения двух природ (божественной и человеческой) в единой личности Христа наступило и само общение свойств той и другой природы. Утверждая положение о богочеловечестве Христа, Кирилл Александрийский должен был решать также и вопрос о способе ипостасного соединения божества и человечества. Разрешить вполне эту непостижимую тайну, по его мнению, невозможно, но можно хотя бы как-то приблизить к человеческому сознанию. Поэтому он обращается к некоторым аналогиям и с их помощью старается выяснить, каким образом Бог и человек соединились между собой в одну ипостась Сына Божьего, не разделяя и не сливая при этом своих разных природ. Кирилл Александрийский сравнивает ипостасное единение с отношением огня с горючим материалам. Огонь неразрывно соединяется с горючим веществом, так что отделить его совершенно невозможно. Но при этом единении огня и вещества оба элемента всё-таки остаются совершенно различными, так что ни огонь не есть вещество, ни вещество не есть огонь. Подобно этому неразрывному и неслиянному единению огня и вещества, он думал представить себе единение и сближение божества и человечества во Христе.