Исследования филологов-классиков заставили признать, что у ряда авторов конца I – начала II в. н.э. встречаются краткие упоминания о Христе и христианах. Упоминания о Нём есть у иудейского писателя Иосифа Флавия (около 37 – около 100 гг.) и у двух римских историков – Публия Корнелия Тацита (около 50 – около 120 гг.) и Светония (около 70 – после 122 гг.), есть также донесение Плиния Младшего (61/62 – около 114 гг.), наместника провинции, императору Траяну (98–117 гг.), где утверждается, что «ученики почитают его богом». Тацит в «Анналах» сообщал о казнях, которым император Нерон (54–68 гг.) подверг в 64 г. н.э. христиан, обвинённых в поджоге Рима. Сообщив, что основатель этого «зловредного суеверия» был казнён при императоре Тиберии (14–37 гг.) Понтием Пилатом, Тацит, не скрывая своего презрения к христианам, которые, хотя были и не виновны в поджоге, достойны самой суровой казни за «ненависть к роду человеческому», осуждает императора лишь за чрезмерную жестокость и утончённую кровожадность. «Анналы» Тацита свидетельствуют, что он достаточно хорошо представлял себе некоторые детали событий, происходящих в Палестине, поскольку точно определил должность Пилата (у исследователей есть основания полагать, что Тациту были известны какие-то официальные документы). Во-вторых, только современник мог засвидетельствовать те фонетические особенности простонародной речи, которые передаёт Тацит, сохраняя для приверженцев новой религии написание их наименования chrestianos вместо привычного christianos. Современными исследователями были признаны достоверными также свидетельства о христианах у Светония и Плиния Младшего. Они отмечали, скорее, наличие, во-первых, ясного представления об основателе религии, Которого все они считали обычным смутьяном, но не сомневались в Его реальном существовании; во-вторых – это свидетельство того, что уже в I в. христиане обратили на себя внимание римских властей, если не численностью, то своей активностью. Для доказательства достоверности общей традиционной канвы огромное значение имело место в сочинении еврейского историка Иосифа Флавия (около 37 – около 100 гг.) «Иудейские древности», в котором содержится рассказ об Иисусе Христе. Иосиф был иудеем, перешёл на сторону римлян во время восстания в Палестине в 66–73 гг., а последние годы своей жизни провёл при дворе римских императоров – Флавиев, откуда и его новая фамилия. Он не был сторонником христианства, и заподозрить его в тенденциозности нельзя, поэтому его рассказ об Иисусе (сохранившийся в тексте сочинения христианского епископа Агапия) отражает подлинный текст Иосифа Флавия в переводах на сирийский язык: «В это время был мудрый человек по имени Иисус. Его образ жизни был похвальным, и Он славился своей добродетелью; и многие люди из числа иудеев и других народов стали Его учениками. Пилат осудил Его на распятие и смерть; однако те, которые стали Его учениками, не отреклись от своего учителя. Они рассказывали, будто Он явился на третий день после распятия и был живым. В соответствии с этим Он-де и был Мессия, о котором пророки предвещали чудеса…» Из текста Агапия видно, что он не содержит невозможных, с точки зрения иудейского вероучения, высказываний, характерных для других сохранившихся текстов, где Иисус называется Христом, что было ещё невозможно в I в. Все эти свидетельства, заложившие основу для исторической школы, доказывая наличие исторического ядра в евангельском рассказе, не дают каких-либо подробных сведений ни об основателе новой религии, ни о том, что именно в проповедях Его учеников вызывало недовольство властей, и было признано опасным. Тем более что отсутствуют какие-либо принципиальные жанровые различия между Евангелиями и античными биографиями философов, где античных мудрецов также изображают как чудотворцев, и чья жизнь сопровождается от самого рождения чудесными историями, а их уникальность – непонятна и друзьям, и врагам. Вместе с тем, эти истории не мешают признанию общей достоверности повествования. Поэтому некоторые учёные, восстанавливая факты биографии Иисуса Христа, пытаются дополнить нехристианские свидетельства отдельными эпизодами евангельского повествования. Это касается, прежде всего, области, из которой происходил Иисус, а именно Галилеи, которая для ортодоксальных иудеев была местом весьма сомнительным в силу её этнической пестроты.