ИОАНН ДАМАСКИН, Мансур - Страница 2

В своих посланиях он писал, что запрет Моисея «делать всякое подобие» Божества имел временное значение и был воспитательной мерой для пресечения склонности евреев к идолопоклонству. Но с началом христианской эпохи воспитание кончилось, и в царстве благодати не весь Закон сохранил силу. Иконоборчество было для него равносильно нечувствию Богочеловеческой тайны. Аргументацию в защиту икон Иоанн Дамаскин выстраивает, исходя из тезиса, что Сам Иисус Христос как совершенный человек – «образ и подобие Божье» (икона), а как совершенный Бог – всегда остаётся первообразом, и статус иконы (образа) зависит от направленности воли его создателя. Конечно, Бог, по чистейшей духовности Своего естества, невидим и потому неизобразим – Он не имеет действительного образа в вещественном мире. Однако по благости Своей Бог открыл Себя людям в Боговоплощении, сделавшись, таким образом, видимым и изобразимым. Поэтому никакого идолопоклонства в почитании икон нет и не может быть, поскольку христиане поклоняются «не естеству дерева и красок», но «образу Воплотившегося», через который поклоняются Самому Христу. Находясь вне пределов досягаемости византийских властей, Иоанн Дамаскин разослал различным христианским церквам много посланий в защиту иконопочитания. Спектр его полемических трактатов широк: «Диалог против манихеев», «Беседа сарацина с христианином», «Состязание православного Иоанна с Манихеем», «Слово против несториан», «Слово о вере против несториан», «Послание лжеепископу Дары, яковиту», «О сложной природе против акефалов», «О драконах и привидениях», «О двух волях во Христе», «О святых постах», «О восьми духах злобы», «О добродетелях и пороках» и пр. (из 13 бесед, приписанных Иоанну Дамаскину, некоторые у исследователей вызывают сомнения). Легенда гласит, что уязвлённый ими император повелел найти какое-нибудь из посланий Иоанна, написанное его собственной рукой, а затем приказал опытным писцам подделать его почерк. Те составили как бы от имени Иоанна Дамаскина письмо к императору Льву, в котором он якобы обещал при удобном случае передать Дамаск в руки христиан. Это письмо Лев Исавр переслал в Дамаск халифу; тот пришёл в ярость и приказал отсечь Иоанну правую руку. Согласно легенде, Дамаскин, взяв усечённую руку, стал молиться перед иконой Богоматери, а потом заснул. Во сне он увидел, как Богоматерь с иконы сказала ему: «Рука твоя теперь здорова, не скорби об остальном, но усердно трудись ею – сделай её тростью скорописца». Проснувшись, Иоанн увидел свою руку исцелённой. Когда халиф узнал об этом чуде, он понял, что Иоанн стал жертвой клеветы, и предложил ему вернуться к себе на службу, но Дамаскин отказался. Оставив доходную службу, он удалился в монастырь Саввы Освященного под Иерусалимом и там постригся в монахи (исследователи полагают, что Иоанн просто понял своё призвание, которое легче было реализовать в монастыре). По уставу обители Саввы Освещенного каждый вновь прибывший инок должен был поступить под надзор опытного в духовной жизни старца. Игумен стал искать такого наставника для Иоанна, но большинство монахов отказались, не желая быть учителем человека, чья учёность была известна всему Востоку. Наконец, один из них согласился наставлять Иоанна и, прежде всего, решил отучить его от мирской гордыни: запретил ему писать послания и даже вести разговоры о светских науках. Иоанн повиновался этому запрету и стал добросовестно исполнять все возложенные на него поручения. Однажды старец велел ему отнести корзины на дамасский рынок и продать их там, хотя знал, что Иоанну тяжело заниматься таким презренным делом в городе, где все хорошо помнили его величие. Иоанн беспрекословно исполнил это поручение. Отдохновение же он находил в церковной поэзии и в короткий срок сочинил несколько надгробных тропарей, отличавшихся исключительной трогательностью (многие из них до сих пор употребляются при отпевании умерших). Наставник Иоанна увидел в этом занятии ещё одно проявление гордыни и наложил на него строгую епитимью (наказание), повелев очистить руками все отхожие места в лавре. Иоанн смиренно выполнил и это неслыханное требование теми самыми руками, которые прежде умащал дорогими ароматами. После этого старец простил его, но по-прежнему запрещал писать.

 



 
PR-CY.ru