Подле той гробницы другая гробница в помосте церковнем, а в нём главы человечьи многие и кости наги; позади правого крылоса перила каменны в человека вышиною, промежду перил и церковныя стены гробница же в помосте церковнем рака, как трём человекам лечи, или четырём, а в ней седмь глав человеческих и кости наги. Двери у церкви чинардовые, а с паперти трое двери затворные, против церковных дверей окошко красное для ради свету, как и у Пречистой во Пскове. Во храм идучи направе трапеза, что светлица, а с левую страну храма два придела разорены ж, да по паперти многие комары, что кельи, а лествица на паперть, как у Благовещения». Упоминание трапезы и келий свидетельствует о монастырском характере Инкерманского комплекса. В рассказе священника Иакова содержится ценная информация о древнем названии инкерманского храма – «церковь Св. Юрия», т.е. великомученика Георгия, о его локализации, о времени запустения, о состоянии христианских святынь в мусульманском Крыму XVII в. По свидетельству русского священника, «во град Ин» регулярно «по пятницам и воскресеньям» приходили на поклонение мощам местные христиане – греки и армяне с семьями, принося с собой «свещи и фимиам». Иначе говоря, даже в эпоху мусульманского владычества монастырь оставался одним из почитаемых и посещаемых св. мест Таврики. Знаменательной представляется исследователям концовка сюжета, согласно которой одному из паломников во сне явился святой и строго запретил вывозить свои останки из мусульманского Крыма. В 1771 г. Каламиту посетили командующий русскими войсками в Крыму князь Василий Михайлович Долгоруков, офицеры и командиры частей, расположенных в Балаклаве. В апреле 1777 г. в Инкермане впервые появились русские войска; в крепости был установлен конный пикет. По распоряжению генерал-поручика Александра Васильевича Суворова, командовавшего войсками в Крыму, по берегам бухты разместились пехотные батальоны с артиллерией и резервами и начали строить батареи, как по берегам, так и в Инкермане. В мае 1779 г. русские войска были выведены из Крыма, а укрепления уничтожены, чтобы ими не смогли воспользоваться турки. К XVIII в. память о храме великомученика Георгия была ещё жива, т.к. русский штурман Иван Батурин, составлявший карту «Ахтиярской гавани», отметил у подножия Монастырской скалы собор св. Георгия Победоносца, о котором он мог узнать у местных жителей. Ко времени путешествия по Крыму Екатерины II (1787 г.) обитель вновь оказалась в забвении. Заброшенным монастырский комплекс предстаёт и в описаниях учёных и путешественников конца XVIII – первой половины XIX вв.: П.С. Палласа (1793–1794 гг.), П.П. Сумарокова (1800 г.), И.М. Муравьёва-Апостола (1823 г.), З.А. Аркаса (1840 г.), Ф. Дюбуа де Монперё (1843 г.) и др. Возрождение Инкерманского монастыря началось в середине XIX в. по инициативе архиепископа Херсонского и Таврического Иннокентия (Борисова), осуществлявшего идею восстановления древних св. мест Таврики и создания «Русского Афона». 9 августа 1849 г. жители Симферополя, Бахчисарая, Алушты и др. обратились к архиепископу Иннокентию с прошением о восстановлении древних христианских храмов.