Местным, более нигде не встречающимся жанром (за исключением изображений Вифлеема и Иерусалима в ранних базиликах Рима) исследователи считают мозаики с изображениями городов Египта, Палестины и Заиорданья. Имея общие сходные декоративные (орнаменты, бордюры, эмблемы) и природные мотивы (растения, животные, и пр.), напольные мозаики Иордании интересны исследователям с точки зрения иконографии. В данном регионе, куда помимо Иордании входят территории Израиля, Палестинской автономии и Южной Сирии, они в отличие от остального ранневизантийского Средиземноморья имеют развитую специфическую иконографию, оформляющую пространство церкви как условно-географическое пространство земного рая с текущими в нём реками, растительным и животным миром, святыми городами. Исследователи полагают, что основной набор сюжетов был разработан в Александрии, и протографы могли существовать в её церквах. Исходными образцами, по мнению исследователей, служили эллинистические картины, подобные так называемой Нильской мозаике из святилища Фортуны Примигении-Исиды в Пренесте (ныне Палестрина, Италия, первая четверть I в. до н.э.), изображающие ритуал обращения к божеству Нила в ожидании его разливов. На их базе постепенно сложились краткие изобразительные формулы, отсылающие к основному сюжету. В христианское время языческая традиция прославления Нила и египетской земли была продолжена в силу отождествления Нила с одной из райских рек (Геоном) и почитания Египта как святой земли христиан (сходный процесс происходил в иудейской среде). Воплощающая рай и Египет рекак Нил могла быть представлена в образе божества-персонификации, например, в церкви в Умм-эль-Манаби на вершине Аджлунского холма (разрушена во время переноса мозаик), где были открыты надпись от фигуры Нила, вид города с надписью: Egyptos, ниломер (?) и лодка на воде, полной рыб (подобные изображения известны исследователям также в синагогах и церквах Палестины, они представляют ту же концепцию). Образ Египта традиционно замещался Александрией (церковь св. Иоанна Крестителя в Герасе, 531 г., и в Хирбат-эс-Самра, 534 г.). Помимо этого могли изображаться и другие египетские города и места: Мемфис (церковь Петра и Павла в Герасе, 540 г.), Фарос и Мемфис (церковь Иоанна Крестителя в Хирбат-эс-Самра, 534 г.), Фарос, Мемфис, Каноп и святилище св. Кира и Иоанна в Менутисе близ Канопа (церковь Иоанна Крестителя в Герасе, 531 г.). Однако наиболее распространённым (или сменившим языческую аллегорию божества Нила) было символическое изображение Нила в виде нильского пейзажа и животного и растительного мира этой реки. Они могли быть представлены несколькими мотивами: дети в лодке и за ловлей рыбы у стен города, утки и рыбы в зарослях лотоса (церковь св. Лота и Прокопия в Хирбат-эль-Мухаят, 557 г.), две лодки на воде, люди в лодке (Верхняя церковь в Масухе, VI в.), растения папируса и лотоса, цапля и крокодил (церковь в Зай-эль-Гарби, вторая половина VI в.), постройки на берегу (Нижняя церковь в Эль-Кувайсме, Амман, VIII в.). Исследователи полагают, что отождествление Египта с «Раем-Востоком» позволило включить и райские сцены, не относящиеся к нильским мотивам; отчасти это происходило из традиционного в раннехристианскую эпоху буквального толкования слова «рай» как «сад», «загон для зверей». Это, прежде всего, сцены «филий» – счастливого мира, где нет места вражде, смерти, с изображением ланей, антилоп, коз, овец, быков-зебу, пасущихся или щиплющих листву у дерева или с его кроны (в капелле св. Феодора при соборе Мадабы, 562 г. и мн. др.).