Наоборот, отличия внутривидовые (т.е. между ипостасными особенностями) существуют, но эти отличия – мыслимые, а не действительные и не численные. Тем самым отличие Отцовства от Сыновства совсем не доказывает отличия сущности от энергии (энергий). Разъясняя позицию Василия Великого в евномианских спорах, Исаак Аргир ставит акцент на действительном и мысленном отличиях в Троице, следуя здесь византийской традиции, восходящей к каппадокийцам, к богословию эпохи Вселенских соборов, к Иоанну Дамаскину, а также, по мнению исследователей, к полемике, имевшей место в Византии в XI в. между Стефаном Никомидийским и Симеоном Новым Богословом о том, отличаются ли божественные Ипостаси мысленно или реально. Этот акцент, поставленный Исааком Аргиром, вполне закономерно приведёт впоследствии к дальнейшим спорам о действительном или мысленном отличии энергий друг от друга и от Божественной сущности, отразившимся, в частности, в сочинениях патриарха Геннадия II Схолария (XV в.), в полемике Георгия Сугдуриса с Виссарионом Макрисом (XVII в.) и в догматическом курсе епископа Сильвестра (Малеванского; XIX в.). Послание Исаака Аргира монаху Гедеону Зографу тесно связано с дискуссиями о Фаворском свете, который разгорелся в стане антипаламитов после Собора 1351 г. и освобождения их из заключения в 1355/1356 г. Феодор Дексий выступил с косвенной критикой позиций Варлаама Калабрийского и Никифора Григоры. По мнинию исследователей, до Исаака Аргира дошло первое письмо Феодора Дексия (по мнению И. Полемиса – какое-то другое, утерянное ныне, письмо) либо устные утверждения Феодора Дексия, что Фаворский свет был тварным, но не был отличным от Тела Христа. Эта позиция чётко выражена в первом письме Феодора Дексия, где он, отрицая нетварность света, считал, что это был Сам Христос, а точнее, Его Тело, просиявшее на Фаворе, а не нетварная энергия, происходящая от божественной природы Христа. Во втором письме Феодор Дексий говорит, явно намекая на Варлаама Калабрийского, что свет не может быть ниже нашего интеллекта, ибо он просиял неизречённым способом, согласно отцам (здесь Исаак Аргир был согласен с Феодором Дексием). Критикуя Феодора Дексия, Исаак Аргир утверждает, что если бы Феодор Дексий не написал в письме, что оный свет был не чем иным, как Телом Господним, тогда не было бы и предмета спора. Но рассуждая так, Феодора Дексий впадает в три нелепости: 1) или он полагает, что при Преображении Тело преобразилось в этот свет, до того будучи не светом, но смертным телом, или что свет исходит из самого Тела, притом двояко: 2) или как не имеющее сущности качество, 3) или как имеющий сущность (сущностный) свет. На последнее предположение Исаак Аргир отвечает, что тогда Тело Господа нам было бы не единосущно, ибо свет инороден человеческому телу; на второе мнение возражает, что тогда не было бы Воплощения, но Господь был бы человеком призрачно, а полагать так свойственно манихеям; первое допущение Исаак Аргир считает мнением иконоборцев (упоминая при этом Евсевия Кесарийского), ибо так они хотели доказать, что Тело Христа не подлежит изображению красками. Исаак Аргир полагает правильным мнение, что просиявший на лице Господа свет был светлостью и первообразом и природной красотой Адама, с которой был сотворён первый человек, погубивший эту красу и променявший бессмертие на дебелость.