Ириней выступал с обновленческой, по сути, программой, лишь маскирующейся под православие. Обновленцы обвиняли его в том, что он, прикрываясь именем Патриаршего Местоблюстителя митрополита Петра, втягивает в «новоцерковничество» прихожан обновленческих приходов Елабужского, а также соседних Челнинского и Мензелинского кантонов. Обновленческое церковное управление Челнинского кантона даже обратилось к Иринею с заявлением, что считает «совершенно недопустимым и непонятным, чтобы новоцерковный епископ», каким является он, «присоединял к своему Управлению приходы, стремящиеся войти в староцерковническую организацию». Полуобновленческая позиция Иринея проявилась и в вопросе об отношении к обновленческому «Московскому третьему Поместному собору». В августе 1925 г., председательствуя на собрании духовенства и мирян Елабужского викариатства, Ириней предложил «признать неотложно необходимым созыв Собора на основании равноправия на этом Соборе синодальцев и староцерковников, причём в случае неправильного представительства постановления означенного Собора не считать для себя обязательными». Из-за протестов значительной части духовенства выборы делегатов на обновленческий Собор не состоялись, и только община елабужского Спасского храма избрала Иринея, протоиерея Н.М. Люперсольского и псаломщика Николая Дьяконова своими представителями на «Поместный Собор». Однако в связи с запрещением Сарапульского епископа Алексия (Кузнецова) в Москву выехал для получения информации лишь псаломщик Николай Дьяконов, как выбранный от мирян. В том же августе 1925 г. Ириней, находясь в Мензелинске, заявил на собрании православного духовенства кантона об отложении от Сарапульского епископа Алексия и предложил духовенству объединиться в составе новой епархии из Елабужского, Мензелинского, Челнинского и Мамадышского кантонов Татарской АССР. Ириней утверждал, что получил на это благословение митрополита Петра (очевидно, Местоблюстителю не было известно о «новоцерковничестве» елабужского викария). Однако мензелинцы не поддержали своего бывшего викария, указав на его колебания в 1923 г., когда он признавал то патриарха Тихона, то обновленческий синод. 11 января 1926 г. в Елабуге прошёл съезд духовенства и мирян под председательством Иринея. Съезд должен был решить вопрос образования самостоятельной «новоцерковнической» епархии, причём в ней надо было объединить как обновленческие, так и «староцерковные» приходы. Чтобы облегчить присоединение обновленцев, Ириней провёл на съезде резолюцию, что «в догматических вопросах обновленцев следует считать православными». Кроме того, Ириней утвердил решения, что принимать из обновленчества через покаяние следует лишь отдельных верующих, а ко всему кантону требований о покаянии предъявлять не следует. Православная часть съезда «осталась недовольна такими постановлениями и заклеймила руководителей съезда названием полуобновленцев». В начале января 1926 г. Ириней уклонился в григорианский раскол, поставив подпись под посланием, составленным 22 декабря 1925 г. архиепископом Григорием (Яцковским) и другими организаторами Временного высшего церковного совета (ВВЦС). 29 января 1926 г. Заместитель Патриаршего Местоблюстителя митрополит Сергий (Страгородский; впоследствии Патриарх Московский и всея Руси) запретил в священнослужении архиепископа Григория и всех архиереев, принявших участие в организации ВВЦС.