В начале своего правления Ирине удалось добиться соглашения с будущим франкским императором Карлом Великим о помолвке его дочери Ротруды с Константином VI. Мотивом послужило, по мнению исследователей, наличие общего для двух государств врага – лангобардов Южной Италии. Византия сразу же извлекла из этого соглашения выгоду, поскольку в начале 781 г. на византийской Сицилии вспыхнуло антиправительственное восстание Елпидия, предводители которого уже не могли рассчитывать на помощь франков и были, хотя и с трудом, разгромлены. Однако переброска византийских войск из Малой Азии позволила арабам во главе с халифом Харуном ар-Рашидом дойти до Мраморного моря, и мир был куплен лишь ценой ежегодной дани в 70 или в 90 тыс. номисм. Трёхлетнюю передышку Ирина использовала для военных операций на Балканах, куда она направила своего фаворита евнуха Ставракия. Эти действия явились важным шагом в подчинении славянских племён византийской власти. Ирина смогла без военных столкновений со славянами посетить Веррию, переименованную в Иринополь, и Филиппополь, что до того было невозможно. Она также укрепила важный приморский город Анхиал. 31 августа 784 г. Константинопольский  патриарх Павел IV якобы без ведома императрицы под предлогом болезни оставил кафедру и удалился в монастырь Флора. Ирина воспользовалась этой ситуацией для того, чтобы достичь, наконец, примирения со «старой» знатью, которая находилась в оппозиции к Исаврийской династии. Непременным условием этого было восстановление иконопочитания, но любые шаги такого рода должны были встретить очень серьёзное сопротивление в придворных и военных кругах. Об отношении Ирины к почитанию священных изображений исследователям ничего не известно. Сообщения позднейших источников о том, что она будто бы ещё при жизни Льва IV тайно поклонялась иконам, являются очевидной проекцией историй о блаженной императрице Феодоре, которая втайне от мужа, императора-иконоборца Феофила, молилась перед иконами, спрятанными на её половине дворца. Так или иначе, то, что произошло после ухода патриарха Павла, выглядит хорошо подготовленной инсценировкой. Императрица прибыла в монастырь Флора вместе с сыном и стала упрекать патриарха за его поступок. На это он ответил: «О, если бы я никогда не восходил на эту кафедру, когда Церковь Божия подвергается тирании, отколота от остальных кафолических престолов и предаётся анафеме». Тогда Ирина направила к нему патрикиев и избранных синклитиков, которым Павел заявил о необходимости созвать Вселенский собор, чтобы исправить их заблуждение. Тем самым было инициировано открытое обсуждение вопроса об иконах и о созыве Собора.