Они по сущности – одно, а по субсистенции – три» («substantia unum subsistentia tria sunt»). Руфин Аквилейский, приводя в «Церковной истории» сведения об Александрийском Соборе (362 г.), на котором, в частности, рассматривался вопрос о тринитарной терминологии, переводил термин «ипостась» как «subsistentia» и отличал его от термина «субстанция»: «Субстанция обозначает саму природу какой-либо вещи и её рациональный принцип, благодаря которому она существует («ipsam rei alicujus naturam rationemque, qua constat»); а «субсистенция» указывает на то, что какое-либо лицо существует и обладает самостоятельным бытием («quod extat et subsistit»)». Похожие рассуждения встречаются и у церковных писателей V в.: согласно Регийскому епископу Фавсту, Бог «тройствен по субсистенции («in subsistentia triplex est»), поскольку каждое (Лицо) Само существует самостоятельно («sibi quisque subsistit»)... (но) прост по субстанции, поскольку Он один не знает никого, предшествовавшего Себе». В конце V – начале VI вв. термин «subsistentia» наряду с более употребительным термином «persona» стал использоваться не только в триадологическом, но и в христологическом контексте. Так, Руспийский епископ Фульгенций писал, что, «согласно преданию святых отцов, (следует) исповедовать Господа нашего Иисуса Христа в двух соединённых, но неслиянных природах, т.е. божества и человечества, и в одном лице или субсистенции («in una persona sive subsistentia»)». Подобное словоупотребление встречается у многих авторов VI в., в особенности у тех, кто участвовал в христологической полемике, например, у Иоанна Максентия и Гермианского епископа Факунда, которые при цитировании вероопределения четвёртого Вселенского собора (Халкидонского ороса) переводили термин «ипостась» с помощью слова «subsistentia». Свидетельство переноса этого термина в христологию встречается также у Кассиодора, согласно которому «различие природ (Христа) никогда полностью не стиралось из-за их единства, скорее же две природы, сохранив каждая свои особые свойства, соединились в одно лицо и одну субсистенцию («in unam personam, unamque subsistentiam»)». Термин «subsistentia» как эквивалент «ипостаси» стал постоянно использоваться латинскими богословами после появления в IX в. переводов на латынь трактатов «Ареопагитик» и «Точного изложения православной веры» Иоанна Дамаскина. Помимо термина «subsistentia» и его производных у Мария Викторина в качестве эквивалента термина «ипостась» иногда использовался также термин «existentia» – «существование». Так, он говорил, что Отец, Сын и Святой Дух имеют одну и ту же сущность (una eademque substantia), но различны по своему существованию.