Говоря о человеке, который избавился от страсти сребролюбия, Иоанн Петрици замечает, что он становится простым, уподобляется Единому, усваивая себе Его образ: он «привязывается к Единому и потом пребывает на небесах, являя в себе благое число, являя в себе образ Единого». Христос именуется «потаённым Умом» или просто «Умом», «Богом Словом», «Пришедшим с небес на землю», «Богом, воспринявшим природу». Область идей-монад, объединённых высшей Монадой, которая есть принцип их единства, называется «храмом Христа, обиталищем души, мысленным небесным жилищем высшего Святого», «двором Единого», «единоподобным высшим родом», «мысленной обителью», «мысленным домом», «обителью идей» и «мысленными вратами», «пребыванием душ», «высшим миром». Довольно часто в «Лествице...» встречаются понятия рода и вида, определяющих мир идей, с точки зрения Иоанна Петрици. Родами именуются и ступени «Лествицы...». Достигая определённого духовного состояния (приобретая добродетель), подвижник становится причастным соответствующему роду или виду добродетели, т.е. идее добродетели (например, целомудренный – сообществу целомудренных людей и идее целомудрия). В обратном смысле родом Иоанн Петрици называет и пороки и страсти. Христос, прототип и парадигма всех вещей, вместилище идей, назван «единым Прототипом», «Единым природных парадигм», созерцать Которого должен каждый. Роды объединены в один высший род – Бога Сына, первый образ Единого, высший предел деления на роды и виды, выше которого только чистое Единое. Мир идей – обитель родов. Четыре элемента составляют видимые и тленные вещи земли, где материальный мир назван «колебанием четырёх элементов». Человек, ищущий соединения с Единым, должен отречься от мира, понимаемого как совокупность страстей; должен очистить свой ум и логос – главные познающие и жизненные силы – от помыслов и чувств; должен стремиться освободиться от «четырёх плотских оков», быть «вне вещественной двойственности этого мира», т.е. осуществлять то, что в аскетической литературе именуется «деянием». Только тогда, поддерживаемый Божественной благодатью, он окажется способным пользоваться «познавательным умным созерцанием», достигая «прямого простого созерцания», и уподобится «умным силам», пребывая в Боге. В «восьмом тысячелетии» (т.е. в вечности) человек уже не будет созерцать множественность вещей, но уподобится Единому, станет Богом «по природе». В представлении Иоанна Петрици человек в некотором смысле призван стать энадой, сообразным Единому, уподобленным Единому «по природе», чтобы «единоóбразными очами» созерцать «не знающий ночи единообразный Свет», «единообразные роды» и «высший единообразный род».