«Нелишне подчеркнуть, что в молитве Именем Иисуса мы не имеем ничего автоматического или магического. Если мы не подвизаемся соблюдать заповеди Его, то напрасным будет и призывание Имени… Очень важно, чтобы мы… призывали Его с сознанием онтологической связи Имени с Именуемым, с Персоной Христа. Любовь к Нему будет возрастать и совершенствоваться по мере того, как умножается и углубляется наше познание о жизни возлюбленного Бога». Настаивая на сознательном характере призывания имени Иисусова в молитве, архимандрит Софроний, однако, не считал бесполезной и такую молитву, при которой «всякие ненужные мысли назойливо собираются вокруг ума, отрывая его внимание от сердца» и «ум не участвует в призывании Имени Иисуса, и только уста механически повторяют слова». Даже в такой молитве есть некоторый смысл, ибо «призыванием Имени Божия мы приводим в движение всё тайное, скрывающееся внутри нас; молитва уподобляется снопу лучей света, брошенному на тёмное место нашей внутренней жизни, и открывает нам, какие страсти или привязанности гнездятся внутри нас». В таких случаях, считает архимандрит Софроний, «надо усиленно произносить Святое Имя, чтобы покаянное чувство возрастало в душе». Звуки имени Божия – лишь внешняя оболочка, сама по себе не соединяющая с Богом: вся сила имени Божия заключена в его содержании. Для иллюстрации этой мысли архимандрит Софроний обращался к аналогии с иконой – аналогии, столь часто использовавшейся имяславцами (в отличие от которых, однако, архимандрит Софроний не утверждал, что имя Божие больше, чем икона): «Богословие Имени и богословие иконы – имеют общие черты. Взирая на икону Христа, мы духом восходим в личный контакт с Ним. Мы исповедуем Его явление во плоти: Он – и Бог, и человек; всецелый человек и совершенное подобие Божие. Мы идём дальше красок и линий, в мир умный, духовный. Так и в призывании Имени мы не останавливаемся на звуках... Звуки могут измениться в зависимости от различия языков, но содержание-познание, заключённое в Имени, пребывает неизменным». Призывание имени Господа, согласно архимандриту Софронию, соединяет человека с Самим Господом. Поначалу человек не сознаёт, что за сила исходит от божественного имени, но многолетняя молитва настолько трансформирует падшую природу человека, что она становится способной воспринимать освящение. Если огнём покаяния переплавляется природа человека, слёзной молитвой убиваются в нём корни страстей, то призыванием имени Иисуса очищается, возрождается и освящается человеческое естество. На каком-то этапе с призыванием имени Иисуса соединяется пришествие нетварного божественного света: «...Тогда особенно ясно открывается нам значение сего Имени; тогда возможен опыт “Царствия Божия, пришедшего в силе”».