Собственник также имел право на все доходы и имущество монастыря и назначал аббата, проводя инвеституру посохом (baculum abbatialis) до литургического посвящения в сан, осуществляемого епископом. Иногда аббатом становился он сам или кто-то из его близких. Наличие в монастырях таких «мирских аббатов» («abbа comes» – «граф-аббат»), т.е. людей, не переживших внутреннего религиозного обращения (conversio) и не расставшихся не только с мирскими интересами и обязанностями, но и с семьями и с тягой к развлечениям, было чревато ослаблением монашеской дисциплины, отступлениями от устава и извращало саму идею монашества как сообщества людей, живущих «вне мира» («extra mundum»). Притом что для рядовых прихожан не имело значения, является ли церковь епископской или частной, с точки зрения церковной организации негативной стороной права частной церкви было весьма ощутимое ущемление правовых компетенций епископа (iurisdictio episcopalis) и его статуса единовластного управителя (ordinarius) своего диоцеза. Он не мог сам выбирать достойных священников и влиять на выбор аббатов или контролировать хозяйственную деятельность церквей и монастырей в диоцезе. В отношении дисциплинарного надзора и наказания за проступки против церкви (censura ecclesiastica) частные церковные институты фактически изымались из епископской компетенции, что вело к нарушениям церковного порядка (disciplina ecclesiastica), в том числе к симонии, бракам священников, отклонениям от литургического канона. Так, в середине VII в. на Соборе в городе Кабиллон (ныне Шалон-сюр-Сон) разбиралась жалоба: магнаты (potentes) не только сами назначали клириков в своих церквах (oratoria), но и настаивали на их неподвластности дисциплинарному контролю епископов. Кроме того, епископы были практически бессильными против многочисленных хозяйственных злоупотреблений собственников церквей и монастырей. Насколько служащие в них клирики, находившиеся в правовой и экономической зависимости от собственника, были уязвимы для их произвола, свидетельствует ряд королевских капитуляриев и канонов Соборов IX–X вв., в которых регулярно повторялись адресованные землевладельцам запреты взимать чрезмерные поборы с церкви или полностью присваивать полагавшийся ей доход, оставляя священников без содержания, требовать от них исполнения несвойственной духовному сану службы или применять к ним телесные наказания, делить церковные владения между наследниками собственника или отбирать что-либо из церковной утвари, использовать церковные здания под зернохранилища и т.п. Право частной церкви узаконивало постоянное присутствие мирян внутри церковной организации, где они практически беспрепятственно использовали своё положение собственников для реализации вполне светских интересов.