Об исключительной роли хмеля в экономике Гуслицы свидетельствует факт приостановки правительственного распоряжения от 22 ноября 1839 г. о закрытии старообрядческой моленной в Нарееве, «дабы не раздражать оным до уборки хмелевых садов, так как чрез это имеют безбедное содержание при возвышающихся ценах». К концу XIX в. экономическое значение гуслицкого хмеля снизилось из-за конкуренции с немецкими производителями, но Ильинский Погост оставался важным центром его продажи. Неплодородие местных земель обусловило развитие в Гуслице торговли (особенно хлебом) и промыслов. После 1812 г. в восточном Подмосковье появились в значительном числе текстильные предприятия, владельцами которых были преимущественно старообрядцы. В Гуслице повсеместно обрабатывали пряжу для текстильных фабрик, изготавливали хлопчатобумажные ткани – тик, нанку, сарпинку с крашением и набойкой, в меньших размерах вырабатывали полушерстяную и шёлковую пряжу, деревянные изделия, обрабатывали медь, выпускали наборы для сбруи, работали на торфяниках, фарфоро-фаянсовом производстве Товарищества Матвея Сидоровича Кузнецова. В Хотеичах делали гребни и пуговицы из рога. Из Гуслицы вышли многие купеческие династии: Рахмановы, Громовы и др. Известны были гусляки и промыслами криминального свойства: разбоем, изготовлением фальшивых денег и документов, конокрадством и нищенством, для чего был разработан особый, «масойский» (от слова «мас» – «я») язык, в 1980 гг. зафиксированный исследователями МГУ. Гусляки жили зажиточнее окрестных крестьян, почти все были грамотными. Благосостояние Гуслицы снизилось в конце ХIХ – начале ХХ вв. в связи с упадком ряда промыслов. Более зажиточными остались поселения, где размещались текстильные фабрики, – Абрамовка, Шувоя, Куровская. С конца XVIII в. Гуслица получила известность как влиятельный центр старообрядчества. Основанное на восточной окраине Москвы Рогожское кладбище (1771 г.) было названо по тесно связанному с Гуслицей села Рогожи (с 1781 г. – Богородск, с 1930 г. – Ногинск; местные легенды объясняют распространение старообрядчества в Гуслице расселением там стрельцов после разгрома стрелецких восстаний в 1680 гг.; существует также православное поверье о том, что сеявший «семена раскола» Никита Добрынин (Пустосвят) в Гуслице «опрокинул всё лукошко»). В 1826 г. в Богородском уезде официально числилась 51 старообрядческая моленная (по «московской вере», или «по Рогожскому кладбищу»). Моленные существовали почти во всех гуслицких деревнях и сёлах, в некоторых – в деревнях Беливо и Заволинья (Заволенье) – действовали по две моленных. При многих моленных были устроены колокола, выполнявшие также роль сторожевых. К середине ХIХ в. число старообрядцев в Гуслице, принявших новоучреждённую Белокриницкую иерархию, доходило до 35 тыс. человек. Гуслица являлась одним из центров подготовки старообрядческих священников для всей России. Обучение церковнославянскому языку и знаменному пению осуществлялось в Гуслице, в первую очередь, при монастырях. По преданию, в 1671 г. близ Белива был устроен старообрядческий монастырь, в котором вскоре собралось более 240 насельников, монастырь был назван по имени его последнего настоятеля Леонтия. Близ этой обители, в лесу, среди торфяных болот располагались мужские монастыри «Камень» с братией около 70 человек и «Осипова Грива» (назван по имени основателя – инока Иосифа).