Эта исправленная таким образом программа русского языка и словесности была утверждена 25 июня 1852 г. главным начальником военно-учебных заведений в виде опыта на пять лет, а А.Д. Галахову была объявлена награда: Высочайшее благоволение и тысяча рублей. Кроме того, ему было поручено (на основании выработанной программы) составление учебных руководств по истории русской словесности и хрестоматии к её новому периоду. В ноябре этого же года он получил официальное письмо, извещавшее его, что «Его Императорскому Высочеству Наследнику Цесаревичу благоугодно, чтобы А.Д. Галахов прибыл в Петербург для словесного совещания с преподавателями русского языка и словесности СПб. военно-учебных заведений». Озадаченный такой неожиданностью, А.Д. Галахов сначала обратился к Ф.И. Буслаеву, а затем к И.И. Введенскому, с просьбой вместе поехать на диспут и защищать выработанную программу. На диспуте с преподавателями военно-учебных заведений, которые отнеслись к А.Д. Галахову крайне враждебно, на его стороне были только, кроме И.И. Введенского, Григорий Евлампиевич Благосветлов и Владислав Феофилович Кеневич. «Я ошибочно, – говорит А.Д. Галахов, – вёл диспут, пустившись в толки о самом содержании науки, а не ограничившись защитой рекомендуемого практического метода». В результате получилось то, что «в состязании с моими оппонентами я не одержал победы, но программа, мною составленная, взяла верх». Под этими словами А.Д. Галахов разумел не только то, что его программа была введена в военно-учебные заведения, но и то, что она служила образцом программ в учебных заведениях других ведомств и легла в основу программ всех учебных заведений вплоть до программы 1872 г. для гимназий и прогимназий. Представляя отчёт Я.И. Ростовцеву о ходе работ по составлению учебника по истории русской литературы, А.Д. Галахов должен был выдержать состязание с Николаем Ивановичем Гречем; ещё раньше ему и Ф.И. Буслаеву пришлось вести с ним войну в печати, поскольку новая реформа сильнее всего задевала Н.И. Греча, учебники которого неограниченно царили в продолжение нескольких десятилетий и о грамматике которого А.Д. Галахов выражался не иначе как с прибавлением эпитета «так называемая» или просто выражался так: «Это – не грамматика русского языка, а грамматика языка Греча». Личное состязание произошло на квартире Я.И. Ростовцева, куда, кроме Ф.И. Буслаева и А.Д. Галахова, были приглашены в качестве специалистов И.П. Шульгин, Н.И. Греч и Александр Христофорович Востоков. Н.И. Греч был разбит по всем пунктам, и притом поражению в значительной степени способствовала его же собственная грамматика. Он не брезговал и окольными путями, чтобы натравить кого следует на А.Д. Галахова, называл его сотрудником «так называемых Отечественных записок», будто бы возбуждавших в читателе пристрастие к иноземцам и нелюбовь к отечеству, величал последователем Огюста Конта и Эмиля Литтре, проповедником гибельного учения, только потому, что в объявлении о подписке на «Отечественные записки» 1848 г., наряду со статьями, обещанными редакцией, значилась и статья А.Д. Галахова «Изложение позитивной философии (по Литтре)», которая, между прочим, не была напечатана. Кроме того, Н.И. Греч явно намекал, что люди подобные А.Д. Галахову, могут быть не образователями, а развратителями юношества.