Так, в 1656 г. в Аптекарском переулке у крестового дьяка за 70 руб. был выкуплен двор для Данилы Лазарева, а у истопника Аптекарской палаты – двор для Луки Алексеева. Иногда на строительство или покупку дворов певцам выдавались казённые деньги. Савве Крутицкому, построившему свой двор в 1678 г. на Знаменке, было дано 15 руб.; в октябре 1691 г. Ивану Григорьеву на приобретение двора из Мастерской палаты выдали 50 руб. При необходимости Тайный приказ на свои средства строил жильё государевым певчим дьякам. В 1674 г. между Смоленской и Никитской улицами на бывшем дворовом месте сокольника И. Стуколова были возведены дворы пяти дьякам. Проживали царские певцы и во дворах, доставшихся им от родственников. В 1650 гг. Пётр Покровец жил у Всесвятских ворот во дворе умершего деда жены. Артемию Романову к 1678 г. принадлежал двор между Тверской и Никитской улицами, купленный его отцом за 70 руб. у попа. Размеры дворовых мест государевых певчих дьяков были разными, зависели от положения дворовладельцев. В 1670 гг. Иван Новгородец владел двором за Смоленскими воротами на Поварской улице, длиной 19 саженей, шириной 18 саженей, на котором находились палатка каменная, «двери железные», сени с погребом, хоромы «поземные двойные», сени «о дву житьях», изба «на глухом подклете», перед нею – сенцы «о дву житьях», конюшня, напогребица, житенка, колодец «с обрубом» и сад. Принадлежность к чину государевых певчих дьяков выражалась и в корпоративной одежде. В XVII в. молодым государевым певчим дьякам обычно жаловались однорядки (реже кафтаны), которые шились из разноцветного английского сукна (лундыша). При дворе они появлялись в «приходных» кафтанах (для каждого певчего шили по два верхних и два исподних). Один верхний кафтан изготовлялся из английского сукна или из стамеда «с исподом русачьим черевьим», с бобровой опушкой и «пуговицами шелковыми», второй кафтан – из кармазина «с исподом бельим хребтовым», к ним полагалась шапка с тульей из красного сукна и с околом из соболя. Праздничный кафтан изготовлялся из стамеда или кармазина с исподом песцовым, опушкой бобром и серебряными золочёными пуговицами. Нередко в документах встречается информация и об отдельных поступках государевых певчих дьяков, характеризующих их во внеслужебной жизни. Так, в июле 1682 г. Андрей Новгородец «по обещанию ево помолитца» был отпущен из Москвы в новгородский Тихвинский монастырь. В том же году Лука Андреев, навещая в Мещанской слободе Ивана Власова, рассказал, что в Симоновом монастыре двух «спеваков» архимандрит хочет постричь в монахи, «а они-де не хотят». Тогда они решили «свезти» своих малороссийских собратьев и укрыть на дворе Ивана Власова, что и исполнили. Таким образом, источники дают представление о том, что жизнь государевых певчих дьяков мало чем отличалась от жизни городских служилых слоёв населения древней России. Высокий профессиональный уровень мастерства певцов определял древнерусское церковно-певческое искусство и способствовал его развитию.