В библиотеке этого монастыря сохранились и первые нотнолинейные книги, содержащие греческий распев: два Ирмологиона 1652 г., в которых находятся песнопения греческого распева, частью со славянским, а нередко и с греческим текстом. Ассимиляция греческого распева в московском репертуаре сопровождалась церковнославянской подтекстовкой его песнопений, о чём имеются указания в белорусском Ирмологионе, составленном в Москве. По мнению протоиерея Иоанна Иоанновича Вознесенского (1838–1910 гг.), рецепция греческого пения происходила без обращения к греческим певческим книгам, исключительно через устную практику. Название распева предполагало заимствование не только мелодий, но и манеры пения и способов звукоизвлечения. Непривычность для русских певчих греческой интонационно-мелодической системы того времени, отсутствие в использовавшихся русских нотациях средств для фиксации греческих ладовых особенностей и распространившееся к тому времени влияние западноевропейской музыки предопределили большую степень условности восприятия собственно греческих образцов, выразившуюся в «диатонизации» ладового строя и в «сглаживании» мелодического рисунка. По мнению Л.А. Игошева, сравнение образцов греческого пения с соответствующими песнопениями из греческих рукописей XVII–XVIII вв. показывает совпадение ладовых устоев и мелодического контура. Песнопения греческого пения московской традиции второй половины XVII в. кардинально различались по стилю вследствие их происхождения. Одна часть местного репертуара восходила к украинской и белорусской традиции начала XVII в. и включала масштабные песнопения с мелизматической мелодикой (некоторые из херувимских, причастные стихи, Трисвятое, «Аллилуия»), другая состояла из большого числа песнопений (как старого, так и нового происхождения) силлабического склада. Краткие греческие напевы в большинстве случаев не были сокращениями пространных, поскольку представляли другой жанрово-стилевой слой. Ритм в силлабическом греческом распеве несимметричный, в пространном – мерный, с редкими переходами с двудольного «такта» на трёхдольный или с введением нечётной доли в начале песнопения (в виде «синкопы»). Гласовые напевы, будучи ориентированы на гармоническое звучание, представляют собой последовательность ограниченного числа мелодико-ритмических оборотов. В рукописи 1687 г. присутствуют версии «малого» греческого распева в переводе вятского архиепископского певчего Ивана Козмина, сына Тряпицына. Одноголосные и многоголосные (от двух до четырёх голосов: бас, тенор, альт, дискант) песнопения греческого распева в российских певческих сборниках первоначально фиксировались особой «греческой» нотацией, разработанной в 1670 гг. на основе казанской нотации, гораздо меньшее число песнопений записывалось знаменной пометной нотацией, с начала XVIII в. использовалась преимущественно нотолинейная киевская нотация. Вследствие простоты «греческой» нотации и её производности от нотации казанской отпадала необходимость в составлении соответствующих азбук.