ГИЛЕМОРФИЗМ - Страница 2

Античная философия детерминирована в своём возникновении и семантике фундаментальной для европейской традиции акцентировкой субъектной составляющей в структуре базовой субъект-объектной оппозиции, в отличие от древневосточной традиции, акцентирующей объект. Если аграрная (т.е. традиционная восточная) культура мыслила в этом контексте становление как спонтанный процесс изменения объекта (ср. древнекитайские пословицы «урожай не поторопишь», «не тяни лук за перья» и т.п.), то раннее развитие и дифференциация ремесла задаёт в древнегреческой культуре понимание ремесленника (демиургоса) как созидающего объект посредством придания ему нужной формы в процессе трансформаций исходного материала. Пафос формирующего активизма лежит в глубинных основаниях античной культуры (вплоть до канона дорожного строительства, не допускавшего обходящих гору петель и требовавшего прорубать в горе туннель или ступеньки, сохраняя исходный вектор направления). В этом контексте форма оказывается приоритетной (как семантически, так и аксиологически) по отношению к оформляемому субстрату, выступая одновременно и как носитель предметного эйдоса, и как носитель творческого импульса становления. Таким образом, возникновение мыслится как формирование, а формирование – как оформление извне (привнесение формы). Ремесленно-демиургическое оформление вещи выступает смыслообразующий моделью становления для сократической натурфилософии и Аристотеля: конституирование объекта мыслится как внесение формы в аморфный субстрат, т.е. как результат воздействия на пассивное субстанциальное начало активной формы как структурирующей модели, носителя образа предмета. В философии Аристотеля, моделирующего космогенез в категориях техноморфной версии космического процесса, акцентированное выделение целевой причины (наряду с материальной, движущей и формальной) фиксирует становление предмета в качестве результата реализации цели как имманентного предмету эйдоса. Парадигма возникновения как привнесения формы задаёт в античной культуре вектор трактовки демиургоса как творящего вещи из материальной первоосновы мира в акте их гештальтного структурирования, придания им (посредством формы) определённости и «самости». Ср., с одной стороны, с древнекитайской моделью становления самости («жань») в процессе взаиморезонирующего взаимодействия объектов однопорядковой общности («лэй»), а с другой – с формируемой в теизме принципиально монистической парадигмой творения демиургом мира «из ничего» – вне исходного наличного материального субстрата, что допускает возможность феномена чуда, в то время как фундаментальная необходимость для становления материальной причины задавала античной натурфилософии вектор осмысления мирового процесса в парадигме естественного закона. Однако, если в системе отсчёта объекта процесс наложения формы (эйдоса) на аморфный субстрат выступает как становление, то в системе отсчёта эйдоса он может быть понят как воплощение, объективация его в материале. Данный аспект гилеморфизма представлен в философии Платона, задающей, с одной стороны, онтологическую модель, фундированную механизмом объективации идей, с другой – гносеологическую модель, основанную на принципе «припоминания» как усмотрения эйдоса за искажающей фактурностью материального воплощения.

 



 
PR-CY.ru