Таким образом, Хайдеггер осознаёт, что понимание текста всегда предопределено забегающим вперед движением пред-понимания. Тем самым герменевтический круг у Хайдеггера получает, как отмечает Гадамер, совершенно новое значение. Круг целого и части, лежащий в основе любого понимания, у него является по смыслу содержательным, а не формальным. Гадамер считает хайдеггеровское описание и экзистенциальное обоснование герменевтического круга решительным поворотом от формального понимания к содержательному, считающемуся с «конкретностью исторического сознания». Преодолевая рамки формального отношения частного и общего, «Хайдеггер описывает круг так, что предвосхищающее движение пред-понимания постоянно определяет понимание текста. ...Круг понимания, таким образом, вообще не является «методологическим» кругом, он описывает онтологический структурный момент понимания». Таким образом, хайдеггеровский круг целого и части описывает понимание как взаимодействие двух движений – традиции и истолкования. Понятым, по его мнению, является лишь то, что действительно представляет собой законченное смысловое единство. Развивая идеи Хайдеггера, Гадамер отмечает, что рассматриваемое герменевтическое правило («целое надлежит понимать на основании отдельного, а отдельное – на основании целого») «берёт начало в античной риторике; герменевтика Нового времени перенесла его из области ораторского искусства на искусство понимания. В обоих случаях перед нами круг. Части определяются целым и, в свою очередь, определяют целое: благодаря этому эксплицитно понятным становится то предвосхищение смысла, которым разумелось целое». Как и Хайдеггер, Гадамер также озабочен, прежде всего, обоснованием онтологических предпосылок понимания. При этом он стремится связать принятое наукой понятие объективности с требованием историчности понимания. Он конкретизирует хайдеггеровскую «соль герменевтики фактичности» «историческим пониманием». Исходя из того, что процесс понимания постоянно переходит от целого к части и обратно к целому, он пишет: «Задача состоит в том, чтобы концентрическими кругами расширять единство понятого смысла. Соответствие всех частностей целому суть критерий правильности понимания. Отсутствие такого соответствия означает неверность понимания». Лишь в пределах целого и может совершаться понимание. При этом вопрос применения правил, которыми руководствуются в «критико-текстологических изысканиях», неотделим от содержательного понимания текста. Хотя герменевтическая философия науки сохраняет достаточно тесную преемственность по отношению к воззрениям М. Хайдеггера, тем не менее, многие акценты расставляются существенно по-другому. Для Гадамера абсолютно не характерны какие-либо выпады в адрес науки, её значимость не ставится под сомнение, но ей и не поются дифирамбы. Основополагающая мысль Гадамера состоит в том, что несостоятельно изолирование науки от философии, высшей формой которой является герменевтика. Но если так, то «...вся наука включает в себя герменевтический компонент». Следует отметить, что главный труд Гадамера «Истина и метод» дал повод для сомнений, отрицания сопряжённости герменевтики с ясным и чётким методом, наводил на мысль о её чуждости науке. Но когда герменевтика была подвергнута критике со стороны таких выдающихся философов, как Юрген Хабермас (род. в 1929 г.), Карл-Отто Апель (род. в 1922 г.), Ганс Альберт (род. в 1921 г.), Гадамер прореагировал на неё незамедлительно: «Если оценивать мою работу в рамках философии нашего столетия, то нужно как раз исходить из того, что я пытался примирить философию с наукой... Это, конечно, принуждает к тому, чтобы перешагнуть ограниченный горизонт научно-технического учения о методе».