Если где и искать цель мирового процесса, то это на путях развития сознания. Почему на пути сознания? Потому что именно здесь мы чётко фиксируем решительный и постоянный прогресс, постепенное повышение (начиная с возникновения первичной клеточки до современного состояния человечества). Но остаётся ещё один вопрос: сознание действительно конечная цель, т.е. цель сама по себе, или же, в свою очередь, она служит только другой цели? Целью само по себе сознание, разумеется, не может быть, потому что сознание, согласно мнению Гартмана, – это страдание, в том смысле, что уже рождается оно на свет через боль, не говоря о том, что через трудности и муки сознание поддерживает своё существование. Каждый новый этап в развитии сознания преисполнен и искуплён болью. И что даёт оно (сознание) взамен этой боли? Пустое самоотражение? В этом смысле можно не сомневаться, что конечная цель мирового процесса, которому сознание служит средством, состоит в том, чтобы осуществить возможно большее достижимое состояние счастья, т.е. безболезненность. Итак, конечная цель мирового процесса есть отсутствие мирового страдания, зла. Но как это возможно? Учитывая, что строй мира целесообразен, то слепая воля будет, в конце концов, побеждена и уничтожена. Это произойдёт через рост сознания. Сознание вступит в борьбу с волей и искупит бытие мира через посредство коллективного самоубийства всего человечества. Итак, через развитие сознания и умножение числа сознательных индивидуумов, в человечестве сосредоточится большая часть проявляющегося в мире духа и тогда исчезновение человечества уничтожит и весь вообще мир. Таким образом, разум должен исправить то, что испортила неразумная воля. Итак, полная победа логического над нелогическим (сознания над волей) должна совпасть, согласно Гартману, с временным концом мирового процесса – со светопреставлением. Иначе говоря, наш мир можно рассматривать как наилучший из возможных, но из этого ещё не следует, что этот мир хорош, напротив, – в нём столько зла, что его существование следует рассматривать как дело неразумной воли, и поэтому он должен быть уничтожен. Таким образом, оценка действительного бытия оказалась у Гартмана в конечном счёте совершенно пессимистической, а его этика объявила всякое стремление людей к счастью недостижимой иллюзией. В своих поздних работах Гартман неоднократно возвращался к уточнению содержательного смысла бессознательного, говоря о необходимости рассмотрения нескольких значений данного понятия. Согласно Гартману, бессознательное необходимо различать физически, гносеологически, психически и метафизически. «Физически бессознательное» относится к сфере физиологической деятельности человека, «гносеологически бессознательное» рассматривается в плоскости познавательных способностей человека, «метафизически бессознательное» – это прерогатива «абсолютного сознания». Кроме этого Гартман различает «относительное» и «абсолютное» бессознательное. Философия бессознательного Гартмана оказала заметное влияние на дальнейшее изучение данной проблематики. К примеру, сравнительный анализ теоретических положений Гартмана и фрейдистских конструкций показывают, что в гартмановской философии содержатся многие элементы, позднее вошедшие в психоаналитическое учение Зигмунда Фрейда (1856–1939 гг.). Важным оказывается в данном случае то, что Гартман выдвинул понятие «психически бессознательного», которое стало основным концептом психоаналитического учения Фрейда. В этом отношении теоретические постулаты и утверждения Гартмана о бессознательном часто рассматриваются как один из важных философских истоков возникновения психоаналитических идей. Французский историк, специалист в области Холокоста и антисемитизма Лев Владимирович Поляков (1910–1997 гг.) в «Истории антисемитизма» отмечает взгляды Гартмана на взаимоотношения немцев и евреев. Гартман считал, что массовые антисемитские кампании препятствуют полной ассимиляции и описывал народную ненависть к «паразитическому отродью». Сам он рассуждал об отсутствии у евреев творческого духа и об их развращающем влиянии. Он также рассуждал о расовой неполноценности евреев (в случае, если еврейские девушки увлекались немецкими мужчинами). Гартман упоминался В.И Лениным в работе «Материализм и эмпириокритицизм».