Дальнейшее буржуазное развитие в Германии выделило своих идеологов и в литературе: появились писатели, выражавшие идеи и настроения развивающегося и наступающего класса – бюргерства и считавшие себя приверженцами поборников эмансипации евреев Генриха Гейне и Карла Людвига Бёрне (1786–1837 гг.). После доноса Вольфганга Менцеля (1798–1873 гг.) Германский союзный совет запретил произведения так называемой «Молодой Германии», в том числе и произведения Гейне, не только уже написанные, но и будущие. Несмотря на просьбы (он даже обещал редактировать в Париже немецкую газету в прусском духе), ему не удалось добиться отмены этого запрещения, который нанёс ему сильный удар в связи с его плохим материальным положением. Гейне крайне резко разделался с В. Менцелем и швабской школой, представлявшей оппозицию отсталого земледельческого юга более промышленному северу Германии. Для такого воинствующего публициста, каким был Гейне, столкновение с тогдашним немецким либерализмом в лице его классического представителя Карла Людвига Бёрне становилось неизбежным. В первое время эмиграции Гейне ещё принимал (наравне с Бёрне) участие в пропаганде среди многочисленных немецких подмастерьев и ремесленников Парижа, организованных по примеру французских тайных обществ. Но он был слишком индивидуалистичен для того, чтобы понять необходимость работы в массах или даже подчинения партийной программе. Узость кругозора, «тенденциозность» этого либерализма, имевшего также своих «тенденциозных» поэтов в Германии, оттолкнули его. Гейне вдруг стало жаль «бедных муз», которым запретили «скитаться по свету без цели». Отказу от этих тенденций посвящена книга о Бёрне (1840 г.), вызвавшая резкий протест и среди большинства младогерманцев. В ней Гейне делит всех людей на «назаритян» (к которым он относит иудеев и христиан с их узкопартийными догмами) и на «эллинов» – со свободным, терпимым и светлым мировоззрением. Эта теория «свободного интеллектуального индивида» и связанная с ней идея освобождения плоти определяют содержание художественного творчества Гейне за первый период пребывания во Франции. В собрании лирических стихотворений «Verschiedene» («Разные», 1834 г.), формально повторяющем манеру «Лирического интермеццо» и «Heimkehr», в прозаических «Memoiren des Herrn von Schnabelewopski» («Мемуары господинана фон Шнабелевопски», 1834 г.) и в написанной, может быть, лишь в это время последней главе «Бахарахского раввина» (напечатан в 1840 г.) поэт бросает решительный вызов «назарейству» в религии, жизни, любви. Из политического поэта Гейне опять хочет превратиться в романтика: против всех «тенденциозных медведей» в политике, поэзии и т.д. он пишет «последнюю вольную песнь романтизма» – «Атта Троль, сон в летнюю ночь» (1841 г.). В действительности получилось насквозь тенденциозное произведение, хотя и мастерски использующее весь комплекс излюбленных романтических мотивов (испанская экзотика, проклятый охотник, пещера колдуньи и т.д.). Именно в неожиданных переломах стиля, в причудливых переходах от экзотических картин природы и ночной фантастики к злободневной полемике заключается мастерство поэта, впервые овладевшего большой поэтической формой. Все противники политической поэзии возликовали опять: Гейне как будто перешёл в их лагерь. Но лучший период его политической поэзии был ещё впереди, когда осенью 1843 г. в Париж переехали Карл Маркс и его друзья. Маркс вербовал виднейших членов немецкой эмиграции в сотрудники «Немецко-французских ежегодников» (в число этих сотрудников входит и Гейне).