Но раз признав, что «все люди имеют право есть», поэт, хотя сердце его и «сжимается болью», благословляет наступление новой эры и восклицает: «Да разобьётся этот старый мир, в котором невинность погибала, эгоизм благоденствовал, человек эксплуатировал человека». Гейне не был социалистом в полном смысле этого слова, и мировоззрение Маркса в целом так и осталось для него недоступным. Начиная с 1830 гг., он неоднократно предсказывал победу коммунизма; считал «докторов революции» (Маркса, Энгельса и др.) единственными властелинами будущего. Его представление о пролетарской революции как о разрушительнице мира искусства и культуры базируется на непосредственных впечатлениях, вынесенных поэтом, а не научным социалистом. От выступлений рабочего класса периода разрушения машин, неорганизованных восстаний и т.д. Гейне не изменил этого своего представления о рабочих даже к концу жизни – об этом свидетельствует его стихотворение «Wanderratten» («Бродячие крысы»). Но если он не был целиком ни романтиком, ни революционно настроенным буржуа и ни коммунистом, всё же он до конца жизни верил в победу пролетариата. Отражая в своём творчестве идеи трёх борющихся между собой мировоззрений своего времени, он сумел их соединить в известном смысле в одно художественное целое, и этим объясняется его исключительное положение не только в немецкой, но и в мировой литературе. В первой он определил своё место так: «Мною заканчивается старая немецкая лирическая школа и одновременно открывается новая школа, современная немецкая лирика». Вместе с тем Гейне создал целую школу в немецкой журналистике. В мировой литературе Гейне – самый популярный немецкий поэт. Его поэзия, особенно его ирония, оказывала и продолжает оказывать огромное влияние не только на отдельных писателей, но и на целые литературные школы, как в Германии, так и за границей. Вся политическая и социалистическая поэзия в Германии (а отчасти и в других странах) пошла (вплоть до конца XIX в.) в большей или меньшей степени по стопам Гейне. Немногие поэты в мировой литературе имели столько подражателей и друзей и в то же время столько врагов, как Гейне. К первым всегда причислял и причисляет себя пролетариат, поскольку, несмотря на отсутствие у Гейне твёрдого мировоззрения, он принадлежит к тем гениям, которые всегда влияли революционно или, по крайней мере, прогрессивно. И рабочий класс чтит его именно так, как того желал сам поэт: как храброго солдата в освободительной борьбе человечества. Революционная буржуазия до 1848 г. (а радикальная эмиграция до 1860 гг.) признала Гейне, с некоторыми оговорками, своим поэтом, «политическим борцом». В этом направлении написана биография Адольфа Штродтмана (1829–1879 гг.). Но бюргерство эпохи реакции (1850–1860 гг.) и грюндерства (1870 гг.), склонное к примирению с феодализмом, отклонило Гейне – политического поэта целиком, запрещая даже некоторые его произведения. Идеологи «либеральной» буржуазии эпохи Бисмарка, как Юлиан Шмидт и Генрих Трейчке, видели в нём «знаменоносца еврейско-журналистического нахальства» и врага «немецкого духа». Мещанство же считало Гейне изгоем и безнравственным человеком, а «истинные представители немецкой народности», начиная от Вольфганга Менцеля и кончая современным Адольфом Бартельсом, выступают против него с уличной руганью как против «семита». В кругах буржуазии Гейне завоевал себе прочное место лишь как автор многих романсов и песен, как чистый лирик. Так же оценивает его и вся официальная буржуазная история литературы. Эту своеобразную «чистку» творчества Генриха Гейне проделали и «радикальные» историки «Молодой Германии» – Густав Карпелес (1848–1909 гг.) и Иоганн Прельс (1853–1911 гг.), превратившие Гейне в филантропа.