Согласно его концепции, всеобъемлющее распространение гуманности в человеческом обществе позволит разумные способности людей сделать разумом, данные человеку природой чувства реализовать в искусстве, а влечения личности сделать свободными и красивыми. Гердер был одним из тех, кто первым выдвинул идею современного национального государства, но она возникла в его учении из витализированного естественного права и носила вполне пацифистский характер. Каждое государство, возникшее в результате захватов, вызывало у него ужас. Ведь такое государство, как считал Гердер (и в этом проявлялись его народная идея), разрушало сложившиеся национальные культуры. Чисто природным созданием ему, собственно, представлялись только семья и соответствовавшая ей форма государства (исследователи называют её гердеровской формой национального государства): «Природа воспитывает семьи и, следовательно, самое естественное государство – то, где живёт один народ с единым национальным характером»; «Государство одного народа – это семья, благоустроенный дом. Оно покоится на собственном фундаменте; основанное природой, оно стоит и погибает только с течением времени». Гердер называл такое государственное устройство первой степенью естественных правлений, которая останется высшей и последней. Это означает, что нарисованная им идеальная картина политического состояния ранней и чистой народности оставалась его идеалом государства вообще. Однако для Гердера государство – это машина, которую со временем надо будет сломать. И он переиначивает афоризм И. Канта: «Человек, который нуждается в господине, животное: поскольку он человек – ему не нужен никакой господин». «Генетический дух, характер народа – это вообще вещь поразительная и странная. Его не объяснить, нельзя и стереть его с лица Земли: он стар, как нация, стар, как почва, на которой жил народ». В этих словах заключена и квинтэссенция учения Гердера о духе народа. Это учение, в первую очередь, было направлено (как уже на предварительных стадиях его развития у просветителей) на сохраняющуюся сущность народов, устойчивое в изменении. Оно покоилось на более универсальном сочувствии многообразию индивидуальностей народов, чем несколько позднее учение исторической школы права, вытекавшее из страстного погружения в своеобразие и творческую силу немецкого народного духа. Но оно предвосхищало, хотя и с меньшей мистикой, романтическое чувство иррационального и таинственного в народном духе, подобно романтике, видело в национальном духе незримую печать, выраженную в конкретных чертах народа и его творениях, разве только это видение было более свободным, не столь доктринёрским. Менее жёстко, чем впоследствии романтизм, оно рассматривало и вопрос о неизгладимости народного духа. Любовь к сохранившейся в чистоте и нетронутости народности не препятствовала ему признавать и благотворность «прививок, своевременно сделанных народам» (как это сделали норманны с английским народом). Идея национального духа получила у И.Г. Гердера особый смысл благодаря приложению к её формулировке его любимого слова «генетический». Это означает не только живое становление вместо застывшего бытия, при этом ощущается не только своеобразное, неповторимое в историческом росте, но и та творческая почва, из которой проистекает всё живое. Гораздо критичнее относился Гердер к появившемуся тогда понятию расы, рассмотренному незадолго до этого И. Кантом (1775 г.). Его идеал гуманности противодействовал этому понятию, которое, по мнению Гердера, грозило вновь довести человечество до животного уровня, даже говорить о человеческих расах казалось Гердеру неблагородным. Их цвета, считал он, теряются друг в друге, и всё это, в конце концов, только оттенки одной и той же великой картины.