Давид достоверно изображает сцену казни. Небо потемнело в момент смерти Христа на Голгофе (буквально «место черепа»). Священный город Иерусалим с его куполом Храма и скалы образуют фон. Правый вертикальный элемент – фрагмент оригинальной рамы картины. Выдающимся достижением Давида в изображении пейзажа и его интеграции с темой изображения считается «Рождество с донаторами и святыми Иеронимом и Леонардом» (около 1510–1514 гг.). Внешние створки показывают лес, лишённый человеческого присутствия, поразительная инновация для своего времени. Давид приглашает зрителей принять участие в сцене, блуждая, как Святое Семейство, в изолированном лесу внешних створок, чтобы участвовать в ликующем образе Рождества, который появлялся, когда створки открывались. Здесь, несомненно, прослеживается влияние популярности религиозного паломничества и «Нового благочестия» («Devotio Moderna») – религиозного движения, которое указывало на конкретные каждодневные проблемы и предлагало простую и скромную веру, причём образцом для подражания служил сам Иисус в человеческом воплощении, его жизнь и страдания. Причины, по которым Давид принимал те или иные творческие решения, вероятно, никогда не будут поняты исследователями его творчества. В качестве примера исследователи приводят пейзажи правого и левого крыла триптиха (около 1510 г.), с их вертикально громоздящимися друг над другом холмами, которые затеняют перспективу, сходящуюся к далёкому горизонту. Возможно, это решение было принято Давидом в соответствии с формальными особенностями утраченной центральной части, представлявшей собой серию скульптурных сцен из Страстей Христовых. Гризайль «Благовещение» на обратной стороне створок также был бы подходящим для центральной скульптурной группы. Давид обладал редким талантом, прекрасно понимал и выполнял индивидуальные специфические запросы своих клиентов, не поступаясь при этом своими творческими принципами и не отклоняясь от избранной темы. Таким образом, Герард Давид упрочил своё материальное положение и приобрёл популярность, как в Брюгге, так и далеко за его пределами. Около 1496 г. он женился на Корнелии Кноп, дочери старшины гильдии ювелиров. Процветающие экономические отношения между Италией (в первую очередь, Генуей и Брюгге) привели к созданию рынка предметов роскоши, в том числе и картин. Нидерландские картины становятся популярными и даже модными в Италии. Богатые итальянские купцы и банкиры, живущие в Брюгге, искали нидерландских мастеров для росписи своих алтарей в церквях и часовнях на родине и за рубежом. Некоторые итальянцы стали покровителями работы Давида, среди них дипломат и банкир Винченцо Саули. В 1506 г., на пике своей творческой карьеры, Давид получает от Саули престижный заказ на изготовление большого алтаря в форме итальянского полиптиха из семи панелей. Создание крупнейшего известного нидерландского алтаря (для церкви аббатства Сан-Джироламо делла Червара в Лигурии, близ Генуи) стало высшим достижением живописца. К сожалению, величайшее произведение нидерландского мастера разделило судьбу многих произведений искусства: сегодня части этого алтаря хранятся в Нью-Йорке (музей Метрополитен), в Париже (Лувр) и в Генуе (Палаццо Бьянко). Во втором десятилетии XVI в. итальянские мастера, которые перенимали и творчески осваивали стиль, приёмы и методы своих северных коллег, начали оказывать влияние на нидерландских художников.