Так, Ин. 6 располагается в текстах обоих типов перед Ин. 5, а Ин. 7–10 отнесены в конец Диатессарона. Таким образом, материал из Евангелия от Иоанна помещён в основном в начале и в конце Диатессарона, а главная часть представлена выдержками из синоптиков, порядок которых ориентируется в целом на Евангелие от Матфея. Мнения исследователей расходятся и в отношении того, был ли Диатессарон создан Татианом в качестве выражения его богословских взглядов, или его составление преследовало лишь практические цели. Приверженцем последнего мнения был, например, И. Ортис де Урбина, считавший, что Диатессарон был своего рода Евангелиарием, использовавшимся за богослужением и для наставления верующих. В любом случае, выяснению побуждений Татиана мешает то, что подлинный текст Диатессарона восстановить невозможно. Несмотря на это, делаются предположения о том, что «Татиан, по-видимому, менял текст и смысл Писаний, как только какой-то конкретный стих не мог быть втиснут в его богословскую схему». Но очевидно, что гармония, рассматривающая евангельские события под единым углом зрения, могла быть более удобной для проповеди; даже меньший объём текста при дороговизне материалов для письма и трудоёмкости переписывания мог играть важную роль. Некоторые учёные считают, что, составляя Диатессарон, Татиан преследовал апологетические цели, поскольку и критики христианства, и даже некоторые церковные писатели указывали на имеющиеся в Евангелиях противоречия. Соединяя евангельские тексты в Диатессароне, Татиан искусно сочетает рассказы, немного по-разному излагающие одни и те же события, так, чтобы различия не были заметны. Вместе с тем следует учитывать, что гармония Татиана не была ни единственной, ни первой, и что он лишь усовершенствовал то, что другие делали до него. Исследователи полагают, что религиозные взгляды Татиана, понимание которых важно для изучения Диатессарона, нельзя полностью достоверно восстановить по имеющимся источникам, а его роль в секте энкратитов была, возможно, несколько преувеличена древними авторами. Согласно наиболее распространённой в науке точке зрения, Татиана «лучше всего характеризовать как радикального христианина-эклектика, которого с самого начала его христианского пути привлекала аскетически энкратитская жизненная позиция», хотя есть попытки объяснить составление Диатессарона тем, что Татиан был гностиком-валентинианином или даже платоником. В сохранившихся свидетельствах текста Диатессарона имеется немало чтений, обнаруживающих его склонности к энкратизму. Так, используя Мф. 1:19, где об Иосифе Обручнике говорится, что он был мужем Пресвятой Богородицы, Татиан опускает определённый артикль и притяжательное местоимение, понимая слово «муж» в обобщённом смысле, а не как обозначение семейного положения. Срок супружества Анны пророчицы (Лк. 2:36), по некоторым свидетельствам, был сокращён Татианом с семи лет до семи дней. В некоторых средневековых гармониях, зависящих от Диатессарона (Льежской, Штутгартской и др.), заповедь Мф. 19:5 («посему оставит человек отца и мать и прилепится к жене своей, и будут два одной плотью») приписывается Адаму, а не Богу. Многие источники свидетельствуют о враждебности Татиана к вину. Так, например, слова Христа: «Я есмь истинная виноградная лоза» (Ин. 15:1) – в персидской гармонии заменены на слова: «Я древо плода истины». Это же чтение зафиксировано в сочинениях Афраата и, как полагают исследователи, присутствовало в не дошедшем до нас варианте арабского Диатессарона.