Пятое правило – против тех, кто пренебрегают домом Божьим и церковными собраниями, проходящими в нем. Шестое правило примыкает к предыдущему и направлено против тех, кто составляют отдельные от церкви общины, а также претендуют на исполнение священнодействий, не имея пресвитера, обладающего на то разрешением от епископа. Однако это не указывает на полное отсутствие священников в общинах евстафиан, но только на то, что их священники не состояли в браке и не имели благословения от правящего епископа на совершение церковных таинств. Согласно седьмому и восьмому правилам, осуждению подвергаются те, кто берут на себя смелость присваивать или распределять церковные приношения, т.е. те, кто занимаются благотворительностью за церковный счёт помимо воли епископа или уполномоченного им лица. Девятое и десятое правила отлучают от церковного общения тех, кто берут на себя подвиг девства или воздержания не ради святости и красоты девства, а из презрения к браку или, сохраняя девство ради Господа, кичатся своим превосходством над людьми, состоящими в браке. Одиннадцатое правило направлено против тех, кто не почитают обычай устраивать «вечери любви», презирают их устроителей и отказываются от участия в них. Согласно комментарию епископа Никодима (Милаша), «вечерями любви» в этот период называли не евхаристические собрания, а благотворительные трапезы, которые устраивали богатые для бедных. Двенадцатое правило осуждает мнимых подвижников, которые, одеваясь в грубые одежды, превозносились над священниками, с благоговением облачающимися в торжественные «шёлковые одеяния», и над мирянами, носящими обычную одежду. Тринадцатое правило осуждает женщин, одевающихся в мужские одежды из соображений мнимого подвижничества, т.е. подразумевает, что в общинах евстафиан их носили не только мужчины, но и женщины. Четырнадцатое правило осуждает женщин, которые оставили мужей из-за отвращения к брачной жизни. Пятнадцатое и шестнадцатое правила осуждают родителей, которые оставляют детей, и детей, оставляющих родителей под предлогом аскетического подвига. Семнадцатое правило налагает прещение на женщин, которые из соображений ложного благочестия стригут коротко волосы, данные им «в напоминание их подчинённого положения». Восемнадцатое и девятнадцатое правила осуждают обычай поститься в воскресные дни, руководствуясь мнимым благочестием, и несоблюдение установленных в церкви постов, за исключением случаев телесной немощи. Дополнение к девятнадцатому правилу на славянский язык переведено как «пребывая при том в полном разуме». Оно может быть понято иначе: «приписывая себе более совершенное понимание»; в этом случае оно свидетельствует об особенном высокомерии последователей Евстафия, претендовавших на более глубокое понимание христианских догматов, чем прочие христиане. Двадцатое правило отлучает от церковного общения тех, кто «по надменному расположению» осуждают почитание христианских мучеников, собрания и совершение литургии в их память. Такое поведение последователей Евстафия объясняется тем, что они рассматривали самих себя как святых, превосходящих святостью христианских мучеников, многие из которых состояли прежде мученичества в браке. Следующий за правилами эпилог (или двадцать первое правило) обобщает сказанное в предыдущих правилах и предостерегает от неверной их интерпретации: «Сие же пишем, поставляя преграды не тем, которые в Церкви Божией по Писанию подвижничествовать желают, но тем, которые подвижничество приемлют в повод гордости, возносятся над живущими просто и, вопреки Писаниям и церковным правилам, вводят новости». Таким образом, участники Гангрского собора в выработанных ими правилах взяли под защиту институт христианского брака, законность женатого статуса пресвитеров, обычай почитания христианских святых и другие стороны христианской жизни.