16 апреля того же года тело нашли греческие моряки судна под русским флагом «Святитель Николай» и доставили в Одессу, где прибывшие по приглашению градоначальника графа Александра Фёдоровича Ланжерона (1763–1831 гг.) греки опознали в останках покойного патриарха. Погребение совершил архиепископ Кишинёвский Димитрий (Сулима). Останки святителя покоились в Троицком греческом храме Одессы до 1871 г., когда они были перенесены в Афины. В 1921 г. Григорий V был официально канонизирован Элладской православной церковью. С 2000 г. его имя было внесено в святцы Московского патриархата под 10 апреля по юлианскому календарю (в Греции память 10 апреля по григорианскому стилю). Мощи покоятся в Благовещенском кафедральном соборе Афин. В память о нём главные ворота Константинопольской патриархии были в 1821 г. заклёпаны и остаются затворёнными (проход на территорию патриархии осуществляется через боковую дверь). Русский исследователь истории Константинопольской церкви и церковного права Иван Иванович Соколов (1865–1939 гг.) писал: «…Особенно важное значение имела для греков ужасная смерть знаменитого патриарха Григория V. Она сделала этого иерарха святым и мучеником в сознании всего народа, заклеймила позором султана, упрочив за ним эпитет «убийцы», уничтожила всякую мысль о примирении греков, пред лицом всего цивилизованного мира оправдала греков в их стремлении низвергнуть ненавистное иго и вообще оказала громадное нравственное влияние на ход дальнейшей борьбы греков. …Вождь церкви, вселенский православный патриарх, духовный отец и представитель всего греческого народа, повешенный на воротах патриархии в великий праздник Пасхи, подвергшийся самому бесчестному наказанию, без суда и расследования его дела, – это в глазах греков было событием чрезвычайной важности, было образцом истинного исполнения христианского долга, принесением себя в искупительную жертву за спасение других, мученичеством за веру и отечество. Поэтому кончина Григория V религиозно освятила и нравственно возвысила, в сознании греков, их борьбу с турками, вдохнула в них новые силы, нравственно укрепила и оправдала их подвиги и труды. Сами турки впоследствии были крайне изумлены, когда увидели, что кончина мученика, вместо того, чтобы прекратить и подавить восстание, расширила и утвердила его». В 2004 г. диакон Андрей Кураев в статье «Только за Родину, но не за Сталина!» провёл параллель между деятельностью митрополита и впоследствии патриарха Московского Сергия (Страгородского) и Григория V. Ему ответил публицист Николай Селищев статьёй «Верхоглядство или умысел? По поводу статьи А. Кураева», которая была напечатана 21 марта 2005 г. в газете «Русский Вестник». После этого, в начале 2006 г. председатель Синодального комитета по межцерковным и межхристианским связям Элладской церкви митрополит Пантелеимон (Караниколас) представил своё мнение, в котором указал на то, что Григорий V считал, что для освобождения от турецкой оккупации нужна его смерть, на что он и пошёл в тот момент, когда другого выхода продолжать служить греческому народу уже не было.